21 февраля крестный ход с чудотворными образами Пречистой Богородицы Владимирской, Богородицы Донской и другими святыми иконами двинулся к Новодевичьей обители. Когда процессия подходила к монастырю, навстречу ей была вынесена чудотворная икона Смоленской Богоматери. Следом вышел и Борис Федорович. Дошедши до образа Владимирской Богородицы, он воскликнул:
— О милосердная Царице, Мати Христа Бога нашего! Почто толикий подвиг сотворила еси?.. Пречистая Богородица, помолися обо мне и помилуй мя!
При этом он пал на землю и долго орошал ее слезами. Затем, проливая слезы, обратился к патриарху и спросил, зачем он воздвиг святые иконы. Святитель благословил Бориса Федоровича крестом и сквозь слезы сказал ему:
— Богородица с Предвечным младенцем возлюбила тебя… Устыдись пришествия Ея, покорись воле Божией и ослушанием не наведи на себя праведного гнева Господня!..
Годунов молчал и плакал.
Отслужена была обедня. Прямо из церкви в полном облачении патриарх и все духовенство с крестами и образами пошли в келью к царице, били ей челом, долго молили ее со слезами. Народ толпился на дворе. Некоторые из доброхотов Годунова стояли у окон кельи и подавали народу знаки руками, когда кричать, а иные пристава слишком уж усердствовали в пользу Годунова и «пхали людей в шею», заставляя их плакать и вопить.
Царица долго была в недоумении, как поступить. Наконец обратилась к Борису и сама стала увещевать его.
— Это Божие дело, — говорила она, — а не человеческое: как будет воля Божия, так и сотвори!
Тогда Борис с видом глубокой скорби и со слезами воскликнул:
— Господи Боже, Царь царствующих и Господь господствующих! Если Тебе то угодно, да будет святая воля Твоя!
Иов, святители и бояре пали на землю и со слезами радости благодарили Бога, а когда было объявлено народу о согласии Бориса Федоровича, то долго не умолкали радостные крики…
«Богоизбранный царь», как величал Бориса патриарх, побывал во всех кремлевских соборах, кланялся святыням, затем провел весь пост и всю Пасху в монастыре с сестрой.
Первым делом царя было дать приказ собираться ратным силам в Серпухов, для отпора крымскому хану. (Слухи о его намерении вторгнуться в русские владения росли и волновали народ.) Сам Борис уехал к войску. Большая рать была собрана под Серпуховом. Щедрость нового царя была безгранична: воевод и знатных людей дарили дорогими парчой, бархатом и шелковыми тканями, воинов — деньгами. В течение шести недель войску давались великолепные пиры — под шатрами, на серебряной посуде; никогда еще такой благодати воинам не приходилось видеть. Убедились они тут воочию, что служить Борису выгодно. Вскоре явились от хана послы с дарами царю: хан желал быть с ним в мире и дружбе.
Так Борису Федоровичу и не довелось показать свою военную доблесть, но богатство и щедрость свою он показал и сердца служилых людей себе покорил. Радовались они, «чаяли и впредь себе от царя такого жалованья».
Когда Борис Федорович возвращался в Москву, его торжественно встречал патриарх с духовенством и народом. В своей приветственной речи Иов сказал Борису:
— Подвиг великий сотворил ты: освободил христианский род от пленения… Услышав о скором твоем ополчении, недруг крымский устрашился и прислал к тебе челом бить…
Таким образом, Борис являлся в глазах народа избавителем Русской земли от татарского погрома. Торжественное венчание на царство Борис отложил до 1 сентября — дня сладких надежд и добрых желаний (в те времена новый год начинался с 1 сентября).
Венчание на царство было совершено патриархом в Успенском соборе очень пышно. По окончании обряда царь громогласно, при всем народе, наполнявшем собор, воскликнул, обратившись к патриарху:
— Отче, великий патриарх, Бог свидетель тому, что никто в моем царстве не будет нищ и беден.
Затем, взявшись за ворот своей рубахи, прибавил:
— И сию последнюю разделю со всеми!
Велика, видно, была радость царя Бориса, если давал он такие обещания!.. Три дня продолжались народные празднества и придворные пиры. Награды без конца сыпались на царских приближенных. Щедротам царя, казалось, не было ни меры, ни конца…
Твердо, крепко сел на престол этот «богоизбранный» царь. Сослужили ему свою службу и патриарх, и духовенство, и служилые люди, облагодетельствованные им. Все дело было обделано очень ловко. Не принял Борис царского венца от патриарха и бояр, а выждал решение земского собора, на котором устами своих излюбленных людей весь русский народ избрал его, своего правителя, на царство. Но и тут он не хотел брать царского венца, долго и упорно отказывался, и если взял наконец, то лишь по Божьему изволению, по настоянию патриарха, по мольбам духовенства, выборных людей и московского народа. Словно против воли принимал на себя Борис бремя царской власти, но еще до венчания на царство сослужил великую царскую службу своему отечеству — спас его от вражьей силы. Еще до венчания показал он служилым людям, что и службы от них требовать, и жаловать по-царски за эту службу сумеет, что если не по крови, то по нраву, по широкой, размашистой щедрости ему место на русском царском престоле. Борису в эту пору было сорок семь лет, но он еще был полон жизни и сил. Высокий ростом, плотный, плечистый, круглолицый, с черными волосами и бородой, он имел внушительный вид и царскую осанку; речь его была очень мягкой, порой даже льстивой, но глаза внушали страх и повиновение.