- Ясно… - рассеянно нахмурившись, протянула Рита. Она ничего не поняла, но была не в том состоянии, чтобы расспрашивать.
- Я так однажды уже попался, – Шиндо задумчиво поднял голову, вспоминая побег с северной базы и «Черную скалу», научный комплекс людей, где его и Виндо зажали приспешники Маркуса.
Тяжелый душный воздух казался инородным серому, затянутому плотными тучами небу. В тишине дребезжало беспокойство, земля замерла на вздохе, готовясь к чему-то страшному и неминуемому. Близилась гроза. Облака сжимались до черноты, и вот-вот их должен был окропить золотой свет молнии.
Тайс вдруг почувствовал, как в душе поднимается такая же необоримая, мощная буря. Он выскочил из машины, тяжело задышал, вглядываясь в луг. Но сколь пристально не смотрели бы его глаза на дикую зелень – ничего не видели. Все внимание поглотили воспоминания. Страшные. Болезненные.
- Запрыгивай обратно, - скомандовал Шиндо, подходя к машине, - нам нужно спешить.
- Спешить?! – Тайсанд неожиданно для самого себя закричал. Злость и гнев, забурлили в нем, его охватила ярость, и не было спасения из ее раскаленных докрасна цепей, – куда спешить?! Зачем?! Все потеряно, Шиндо!
- Ничего не потерянно! – возмутилась Рита, подскакивая к другу, - мы еще можем спасти Нессу!
- Виту и Виктору у нас не получилось спасти! – взвыл он, - как тогда спасать ее?!
Рита побледнела, притихла. Она понимала, что чувствует Тайсанд. Она сама чувствовала все то же самое. Но если юношу горе потери заставляло гневно проклинать мир и самого себя – охотницу оно душило, лишая последних сил.
- Это я во всем виноват, - Тайс схватился за голову, вдруг слезы кипятком обожгли щеки, - это из-за меня они погибли! – он судорожно закачал головой.
- Тайс… - Рита подалась к нему, но юноша резко отпрянул, будто не хотел, чтобы подруга замарала об него руки. Будто он был весь облит грязью.
- У Виты… - он торопливо зашептал, - у Виты был выкидыш, - он поднял на охотницу взор. Удивление и непонимание отразилось на ее лице, – она все прижимала его к себе… Все прижимала, - дыхание сбилось, стало резким, тяжелым, - я должен был отобрать его у нее! Отобрать его силой, - парализованные мышцы затряслись, - я должен был догадаться! Он же был мертв! То, что он был ребенком, не значит, что он не был опасен! – Тайс уже не чувствовал самого себя. Он растворялся в неистовом горе, - и Виктора… Почему я не заставил ее выйти из дома? Почему не выломал дверь? Я должен был вытащить ее оттуда силой! Должен был заставить ее бороться!
- Бабушка… - Рита вздрогнула от боли, - бабушка сдалась? Она… Она не попыталась спастись? – охотница вгляделась в друга. Тот в ответ лишь виновато сжал губы. – Но почему? Но… Как же я? – ее глаза заблестели слезами. Девушка зашептала что-то. Что-то горькое и отчаянное и бросилась обратно к машине. Она спряталась в глубине ее салона.
Ноги больше не держали Тайсанда, и он обессилено плюхнулся на землю.
- Эй. – Вдруг юноша расслышал голос Шиндо, - вставай. Хватит.
- Ты не понимаешь! – закричал на него Тайс, - вы, демоны, наверное, живете сотню лет! Вы никого не теряете!
- Да, Тайс, да! Такие как я живут не один век. – Шиндо приблизился к юноше и грозно в него вгляделся, - и ты не представляешь, сколько смертей я видел в своей жизни.
- И мне должно от этого стать лучше? – парень судорожно закачал головой.
- Нет… - он уселся на корточки напротив собеседника, - слушай. Когда-то у меня был ручной ворон. Однажды он умер, и я горевал несколько месяцев. Хотя это была всего лишь птица. А потом началась война, о которой ты даже не знаешь, и я каждый день терял друзей и братьев, - он вздохнул, - знаешь, сколько я горевал?
Юноша промолчал и отвернулся. Ему плохо, невыносимо плохо! И от нотаций Шиндо дурнело еще больше.
- Нисколько, – тот все равно продолжил, - у меня не было на это времени. Они все умерли, а я остался. И моя смерть все еще была где-то впереди. – Шиндо тяжело вздохнул, - я оплакивал птицу дольше, не потому, что любил ее больше, чем моих друзей. Просто смерть в мирное время отличается от смерти на войне. Во время мира жаль даже букашку раздавить. Но на войне смерть входит в привычку, как бы страшно это ни звучало. И ты, Тайс, сейчас на войне, хоть и не догадываешься об этом, – юноша все еще молчал, но заставил себя вглядеться в Шиндо, - ты будешь горевать. Долго. Вряд ли это вообще когда-то тебя оставит. Но сейчас у тебя, как и у меня, нет на это времени.