Несса одним глазом посмотрела на выход из пещеры. Там кружился и вертелся снег, разносимый по миру сильным и злым ветром.
- А как же племя? – промямлила она.
- В этом году, - отозвался брат тихо, пытаясь за шепотом скрыть страх и обреченность, - нам придется выживать без племени. – Буран и не намеревался униматься. Он выл, кусался, будто зверь. Такие метели длились днями.
Его сестра тяжело вздохнула, покачала головой, не желая с этим смиряться. Ей вдруг почудилось, будто она во всем виновата. Не надо было уходить со стойбища, как бы сильно ни звало ее чутье. Ни к чему было видеть тех странных людей, громадину, забравшую мертвецов. Несса только обрекла их с братом на одинокую и голодную зиму...
Белый Зверь приближался к миру и потерянные молодые кочевники рисковали стать первыми его жертвами.
Глава 2
Снег на улице кружился вихрем, ветер оглушительно громко вопил, как неистово воет зверь, чтобы заявить о себе и своей силе. Холод острыми когтями впивался в тело, в мышцы, в каждый миллиметр тела. Нессанда поежилась то ли из-за него, то ли от страха. А, быть может, и из-за того и другого. Она сковано потянула руки к костру, который не так давно разжег ее брат.
Тайс с волнением вглядывался в разросшуюся бурю. Казалось, она и не собиралась униматься и все с большей силой, с большей яростью обрушивалась на голую землю степи. Хворост же да сухая трава, что юноша взял с собой, когда выходил на поиски Нессы, грозились вот-вот закончиться. Это тревожило охотника. Он бы смог продержаться ночь без костра, а вот младшая сестра – вряд ли. Тайсанд лишь надеялся, что Боги будут милостивы к ним двоим и отгонят Белого Зверя, прежде чем попавшие в ловушку околеют от холода.
- Что мы будем делать, когда буран кончится? – вдруг спросила Несса.
«Если буран кончится», - тут же подумалось ее брату, но он решил поделиться более обнадеживающим планом на будущее:
- Бабушка сказала, чтоб мы шли в леса, к поселенцам.
- К поселенцам? – нахмурившись, переспросила сестра. Она помнила жителей деревень, промышляющих охотой и земледелием, которые иногда обменивались вещами с кочевниками. Мысль о жизни в подобном месте возмущала девочку больше, чем пугала одинокая зима.
Сразу расслышав интонацию протеста в словах Нессанды, Тайс решил не отвечать на ее вопрос и только молча кивнул. Впрочем, этого оказалось недостаточно, чтобы развеять непонимание девочки:
- Почему не попробовать догнать племя?
- Мы не сможем их догнать. – Отрезал Тайсанд хмуро.
- Почему?
- Потому что, - он вспылил и повысил голос, но тут же заставил себя успокоиться, тяжело вздохнул и разжевал сестренке, - буран пойдет по их следу, на север.
- А если не пойдет?
- А если не пойдет этот, то другой! Несса, мне тоже не нравится, что так получилось! – Тайсанд вдруг поднялся и отошел к выходу из пещеры, оперся рукой о каменную стену и задумчиво всмотрелся в кружащийся снег, - бабушка все правильно сказала. Племя идет быстро, а Белый Зверь дышит им в спину. У нас ни припасов, ни хвороста. Мы скорее замерзнем насмерть, чем нагоним их, – он с сожалением оглянул девочку, - с поселенцами у нас есть шанс пережить зиму в тепле. И даже если никто не приютит нас – в лесу всяко легче, чем в степи. Там и дерево и дичь.
Наконец, лицо Нессанды немного размягчилось. Она неуверенно пожала плечами, но все же покладисто замолчала
Ей не нравились поселенцы. Они казались странными, совсем другими. Ничего не знали ни о Белом Звере, ни о марше мертвецов. Запирались от простора мира в своих крохотных хибарах да проживали одинокие жизни. Когда племя проходило мимо деревни, Нессанда старалась избегать встречи с местными жителями, а сейчас брат собирался поселиться рядом с ними! Впрочем, она сама виновата. Из-за нее Тайсанду пришлось покинуть племя и отправиться блуждать по степи. Из-за нее сейчас они остались совершенно одни. Лишь смерть, казалось, следила за ними пристальным взором.
Следующие несколько часов брат и сестра молчали. Несса, свернувшись, словно котенок, уперлась головой о широкую и теплую спину отдыхающего Нико, и, кажется, задремала. Тайс, с беспокойством наблюдавший за костром, в котором догорали последние деревяшки, время от времени поглядывал на затихшую сестру и про себя удивлялся тому, как она вдруг повзрослела. Он помнил ее совсем крошечной, младенцем. Вся завернутая в меха, Несса тогда походила на куколку. Она почти никогда не плакала, только хлопала своими голубыми глазищами и, порой, замирала, внимательно к чему-то прислушиваясь. Возможно, уже тогда начал проявляться ее дар, хотя семья Тайса не знала, насколько особенная у них родилась девочка. Впрочем, редкий для кареглазых кочевников светло-голубой, почти серый цвет глаз, уже тогда указывал на ее необычность.