Старик отдыхал и смотрел на волны, которые чем-то напоминали ему нескончаемые шеренги солдат.
Вдалеке, со стороны берега, показался объятый пламенем самолет. Никто не сомневался, что где-то поблизости волны поглотят его. Рыбаки на лодках зашумели, закричали. Старик очнулся от своих дум…
Самолет врезался в воду несколько южнее лодок, взметнув к небу огромный столб воды. Тот несколько мгновений дрожал в воздухе, потом осел в море. Казалось, какая-то чудовищная сила, желая еще глубже загнать обломки самолета в пучину, надавила на этот столб сверху. Все смотрели туда, где упал самолет. Вдруг раздался крик дядюшки Дыока:
— Виенг, Виенг!
Старик показал на север. Виенг, а за ним и остальные посмотрели в ту сторону. Почти невидимый на фоне задымленного неба на море опускался парашютист. Самолет падал очень быстро, и пилот едва успел выброситься.
Вот пилот опустился в море. Парашют не сразу погрузился и, точно поплавок, качался на волнах. Казалось, летчик был жив. Конечно, самолеты, кружившие над морем, попытаются спасти его, но рыбачья бригада из хутора Кыа во что бы то ни стало должна взять его живым.
Так и есть: несколько самолетов закружились над местом падения парашютиста, опускаясь вес ниже и ниже. Дыок стоял на корме качающейся лодки, крепко сжимая в руках рукоять рулевого весла. Все, кто были вооружены, ждали команды открыть огонь. Самолеты кружили прямо над лодками, и пули могли бы поразить их. Это хорошо знал и Виенг, но он так же хорошо понимал, что открыть огонь — значит подвергнуть себя ответному удару до зубов вооруженных воздушных бандитов. Дыок закричал:
— Правильно, Виенг! Не спеши открывать огонь, посмотрим, что будет дальше!
Виенг ничего не ответил, хотя его и обрадовало то, что они с Дыоком думают одинаково. Он приказал одной из лодок плыть к тому месту, где погрузился в воду самолет, и бросить там буек. А как с летчиком? Сошлись на следующем: делая вид, что продолжают сбрасывать сети, подгребут к месту, где он упал, а там уж найдут способ схватить его.
Отделившаяся от группы лодка уже дошла до того места, куда упал стервятник. Остальные повернули на север. А наверху, в небе, к группе кружащих самолетов присоединилось еще несколько машин. Продолжая делать крутые виражи, они опускались все ниже и ниже. Без сомнения, они намеревались спасти барахтавшегося в море пилота. Сверху было хорошо видно, как лодки подплывают все ближе к месту его падения. Самолеты открыли огонь.
Бойцы-ополченцы с лодок начали ответную стрельбу. Черная стая воронов, круживших в голубом небе, поливала лодки свинцом из всех видов оружия. Между лодками на поверхности воды то и дело подпрыгивали фонтанчики брызг от пуль.
Звуки выстрелов, треск пулеметных очередей глохли в надрывном вое самолетов. Огненные шпаги трассирующих пуль пронизывали небо.
Конечно, нельзя было сравнивать эти две силы — ту, что бесновалась в небе, и ту, что была внизу, в лодках. Но сражение продолжалось. Рыбакам не удалось сбить ни одного самолета, но и стервятники не смогли нанести лодкам никакого урона. Когда самолеты пикировали, лодки встречали их огнем. Те рыбаки, у которых не было оружия, ныряли в этот момент в море, стараясь как можно дольше продержаться под водой. Самолеты взмывали вверх — и люди подымались в лодки.
У дядюшки Дыока не было винтовки, но он ни разу не прыгнул в воду. Старый рыбак как вкопанный стоял у рулевого весла, управляя ведущей бой лодкой. И если кто-нибудь кричал ему, чтобы он прыгал в воду, Дыок делал вид, что не слышит. Только один раз, когда огонь врага был особенно жестоким, он упал на дно лодки, под правый борт. Подняв глаза, старик увидел на стенке рубки фотографию президента Хо Ши Мина в рамке. Он был рядом со стариком в штормы и сейчас, когда враги поливали суденышко свинцовым дождем.
Дыок вернулся к своему веслу. Но лодка двигалась медленно, уходила от пуль с трудом, так как за ней волочилась сброшенная в воду сеть.
— Надо избавиться от этой штуки! — послышались голоса.
— А как это теперь сделаешь?
— Отвязать ее и пусть тонет в море. Главное сейчас — сберечь людей.
Все согласились с этим. Но Дыок, не дожидаясь, что скажет Виенг, бросился к сети:
— Не дам, не дам!
Все с удивлением смотрели на старика. Он окинул их суровым взглядом. Никто не посмел остановить его. Никто не спросил, почему он возражает.
И тут Дыок заговорил: