В период сухого сезона здешние леса теряют листву, как русские леса зимой — Тхюи видела их в кино. Каждый раз, когда она замечала среди срубленных деревьев сандаловые, ее охватывала горькая жалость к ним. Но она знала: эту дорогу надо построить. Сейчас по ней бегут машины и везут на фронт все необходимое, чтобы наши бойцы могли еще лучше бить американских агрессоров. В будущем, когда страна будет объединена, мы заасфальтируем эту дорогу и по ней потекут товары из горных районов в равнинные и обратно. А рядом с ней будут организованы лесхозы для разработки этих богатств. Повезут машины древесину горных лесов вниз в равнины, а оттуда захватят соль, рис, ткани и другие товары. А дорогие породы деревьев, в том числе и сандаловое, повезут в порты и на судоверфи.
Сейчас Тхюи лежала здесь и слушала завывания бомб и свист снарядов. Но она слышала и шум сандалового леса, когда он, покрытый ночной росой, шелестел молодыми побегами, слышала плеск далекого горного потока Нам-Таринь. Я помню, что именно у этой горной речки впервые встретил Тхюи, когда она со своими подругами ходила туда искать женьшень. Срезанные зеленоватые корни извивались среди листьев в корзинах девушек. Мы не умели отличать зрелый корень от молодого, а женщины ни разу не ошиблись. Тхюи, как и ее подруги, аккуратно окапывала корень со всех сторон, вытаскивала его и несла промывать на речку, обрезая все мелкие корешки и листья, оставляя только главные корни светло-зеленого цвета. Дома девушки жарили найденный женьшень, отчего он становился душистым и приобретал золотистый цвет. Потом мы все пили настой из него.
Тхюи спросила меня, когда я буду возвращаться в долину. Она хотела послать со мной немного женьшеня для больной матери. Разговаривая со мной, она наклонила голову, и я увидел в ее черных как смоль волосах расческу, сделанную из обломка американского самолета. Девушки рассказывали, что эту расческу ей подарил один боец, который после выздоровления возвращался в свою часть и останавливался на ночь в их роте. В то время был сухой сезон. Почему-то в этом районе оказалось тогда очень много скорпионов, огромных, с длинными клешнями и самого разного цвета. По ночам они выползали в поисках пищи. Местные товарищи говорили, что три такие твари могут до смерти загрызть молодого теленка. Если скорпион вцепится в тело, то от него очень трудно избавиться.
Тот зенитчик спал в гамаке около барака. Проходя мимо, Тхюи увидела и убила большого скорпиона, который пытался спрятаться в матерчатых туфлях бойца. Разбуженный шумом боец, узнав о случившемся, поблагодарил Тхюи, а на прощание в память о встрече подарил ей расческу. После этого он писал ей письма. Наверное, тот шарф из парашютной ткани, который Тхюи вышивала, предназначался ему в подарок. Лиен, учившая Тхюи вышивать, знала, что ее подруга трудилась над этим шарфом долго и старательно.
И вот Тхюи больше нет. Бинь и Кхоанг по поручению командования роты после долгих поисков нашли большой камень, хорошо отполировали его и сделали надгробную плиту. На ней написали имя, место рождения и даты жизни Тхюи. Американцы убили ее, когда девушке было всего девятнадцать лет…
Утром она вместе с подругами шла на работу, несла топор и бамбук с водой. Надо было во что бы то ни стало замостить дорогу до начала сезона дождей. Но ночью рубить деревья очень трудно. Первое отделение решило пойти на рубку леса в дневное время. Разделывали лес в каких-нибудь пятистах метрах от дороги. В то время враг бомбил и обстреливал этот район не очень интенсивно, и девушки, закончив валку, решили вынести готовую древесину на дорогу. Лань потребовала, чтобы из лесу выходили не спеша, друг за другом, чтобы не попасть под обстрел. Тхюи тащила дерево с холма, когда вдруг неожиданно налетел вражеский самолет и обстрелял дорогу. Она была тяжело ранена в руки и ноги. Несмотря на то что был полдень, командир роты приказал Синю как можно скорее отвезти раненую на машине в местный госпиталь. Врач сразу же направил девушку в операционную. Из-за большой потери крови Тхюи то и дело теряла сознание. После укола она открыла глаза и слабо улыбнулась стоявшим вокруг нее Тану, Не и Лань, которые помогали переносить ее от места ранения до машины и привезли в госпиталь.
Тхюи прошептала им, чтобы они возвращались на работу, что она вернется в роту, как только заживут рапы. Когда ее положили на операционный стол, она сказала врачу:
— Если действительно моя нога так плоха, отрезайте ее. Я не буду кричать от боли. Но я прошу вас сохранить мне руку. Если у меня не будет ноги, но останутся руки, я еще смогу работать.