Бекас понимал — к дому возвращаться дуриком нельзя — там по любому будет засада.
Глава 6
«Я ехала домо-о-ой, двуро-о-огая Луна…», — Бекас пропел про себя запомнившиеся слова песенки, которую как-то слышал по радио, давно — ещё в детстве. Он разбирал содержимое рюкзака Сени, под тусклым лунным светом и обнаружился первый косяк — батарейки в фонаре умерли — считай фонаря нет.
Он выложил из рюкзака всё на землю — не зги не видно внутри. Первое, что его интересовало — это была аптечка. В аптечке обнаружил стеклянный пузырек с марганцовкой — это была большая удача! Отложил пузырек пока в сторону.
Надеялся найти сменную флиску или термобелье — не повезло. Нашел теплые шерстяные носки — вот это уже хорошо. Это уже то, что надо!
Стал проверять состояние обоих имевшихся в распоряжении АК47. Несколько раз отвел затворную раму и произвёл контрольный спуск. Несколько раз пристегнул, отстегнул разные магазины, дослал патрон, передернул затворную раму, выбросил патрон. Оба АК работали норм. Выбрал наугад.
С боекомплектом получилось так: почти полтора стандартного БК — тринадцать полных магазинов и один не полный. Всего четыреста штук патронов. Не сказать, чтобы мало, не сказать, чтобы много.
Прикинул на глаз общий вес снаряжения: четырнадцать снаряженных магазинов, аптечка, котелок, нож, рюкзак. Семь килограмм всего. Всегда бы так! Пожалел о том, что нет разгрузки. Придется разместить снаряженные магазины в боковых карманах рюкзака и оставшиеся в верхнем кармане на клапане, чтоб доставать быстро.
Решил палатку не брать, а смастерить из нее подобие обуви понадежнее, чем имел сейчас. Дробовик, патроны к нему и оставшийся АК закинул в болото подальше. Возвращаться на это место Бекас уже не собирался.
Там же, в болоте, набрал воды полный котелок армейского образца, стараясь забирать с самого верха, что б меньше цеплять всякой дряни. Вода нужна была и сейчас, и на потом. Чувства голода он не чувствовал, а вот сплюнуть или сглотнуть слюны уже не мог. Такая была сухость во рту — первый признак обезвоживания. Такие ночные марш-броски за просто так не даются, какой проделал он без капли питья.
Саперной лопатки не было. Чтобы вырыть ямку для скрытного костра, подошел нож «фуллтанг» — цельнометаллический, из одной пластины от кончика до хвостовика. Надежный, неубиваемый. Бекас вспомнил, как тогда ещё собирая трофеи, отметил этот нож. Хоть что-то прилично-зачетное нашлось у тех карасей.
Большой костер Бекасу был не нужен — вскипятить всего-то литра три, не больше. Стал копать яму в виде груши на глубину сантиметров сорока; внизу шире к верху уже. С первой ямой закончил быстро. Отступил на те же сантиметров сорок от края и стал копать вторую — уже узкую и тоннель с наклоном, от нее к дну большой ямы, для поддува. С этим пришлось повозиться.
Для скрытного костра все было готово. Почва была глинистая, тяжелая, обвала быть не должно. Запалил, медленно подбрасывал, чтоб дыма было совсем по минимуму.
Бекас поставил котелок на огонь, на самом кончике ножа добавил в воду марганцовки, чтоб вода в котелке чуть порозовела. Что б убить затхлый запах торфа, закинул пяток хвойных иголок.
Когда вода в котелке закипела, он отпил немного мелкими обжигающими глотками. Еле-еле утолив сушняк, дал остыть остальному и выпил все следом. Полтора литра ушло как в сухую землю, все до последней капли. Сходил к болоту набрать второй котелок.
Теперь уже можно было заняться раной в ноге с помощью медицины.
А после можно было и поспать. Мастерить себе обувь из палатки он решил утром при нормальном свете.
А еще, это тоже все утром, из той же палатки и веток, надо соорудить себе маскировку — голое тело в лесу хорошо видно. Что-то на вроде пончо с капюшоном, чтобы скрыть контур плеч и головы. Это все завтра. Сейчас спать.
Если бы кто-то этим утром смотрел со стороны грунтовки, разделяющей коровник и хозблок Бекаса, на опушку леса, начинавшуюся сразу за вырубленным садом, то не заметил бы ничего необычного. И тем более этот кто-то, не заметил бы две пары зорких глаз, наблюдающих за ним с высоты пяти метров из кроны пышного дуба, стоящего на краю леса.
Геша и Лёша, направленные в засаду к дому Бекаса, были вовсе не дураки. Как не дураки, они понимали, что Бекас тоже был не дурак и домой к себе не сунется. Однако они честно отдежурили ночь в доме Бекаса, один раз сменившись в четыре утра. Самые плохие утренние часы достались Лёше. Он вытянул короткую спичку.