Трудно сдержать старому солдату слезы торжества и радости… Откуда ему знать в эти счастливые минуты, что там, за океаном, скрупулезные седые историки уже роются в анналах геральдических гербов дворянских и княжеских родов России и фамилию князей Гагариных поднимают из праха забвения, чтобы пришпилить ее к парню из Гжатска, предки которого в десятом колене, согнувшись над сохой, пахали суглинистую смоленскую землю, сеяли на ней рожь и лен, а осенью с серпом и цепами обрабатывали ответный дар небогатой, пропитанной кровью почти всех минувших войн смоленской пашни…
«Плачь!.. Плачь, отец!.. С тобой вместе плачу и я, плачет жена моя… В этот благословенный миг плачет счастливая Россия!.. Ведь плачут не только от горя, но и от счастья…» — захлебываясь подступившими к горлу слезами, мысленно твердил Кораблинов, и слезы застилали перед ним на телеэкране правительственную трибуну, ясноликую улыбку Гагарина, лица отца, матери, видных людей партии и государства.
После этой телепередачи Кораблинов долго ходил как во сне. Это, пожалуй, была кульминация состояния, когда в душу одного человека перелилось (по закону сообщающихся сосудов) счастье из души целого народа и затопило эту душу. Больше таких передач Кораблинов не помнил.
И вот сегодня… Если б не звонок из ВЦСПС и не его обещание поделиться после телепередачи впечатлениями, он ни за что не стал бы утруждать себя в этот жаркий и душный вечер беседой о том, что самодеятельное творчество в нашей стране растет год от года.
А потом этот визит Волчанского, который, как всегда, на своем коне и до зубов вооруженный новыми фактами и цифрами. Снять полнометражный художественный фильм на центральной студии страны силами артистов народных театров — это что-то выше воображения Кораблинова. «Даже художники-оформители и те, по планам Волчанского, будут не профессионалы, а любители… Истратить на производство фильма около миллиона рублей, а потом преподнести публике лубок с изображением крутошеих белых лебедей, плавающих рядам с лодкой, на которой целуется парочка?.. Нет, вряд ли на это пойдет плановый отдел студии и дирекция. Да и стоит ли мне врезаться в эту негарантийную и рискованную игру? Даже в парижской рулетке и то больше шансов на выигрыш…»
Мысли Кораблинова были оборваны появлением на экране телевизора молоденькой дикторши. Улыбка ее была мягкой, летучей, она, словно утренний солнечный зайчик, брошенный переливчатой озерной волной, тут же растаяла, и на смену ей лицо девушки овеял ветерок деловитости и серьезности. Диктор предоставила слово работнику отдела культуры ВЦСПС, ведавшему сектором художественной самодеятельности. Видно было, что выступавший волновался. Время от времени, как бы случайно, он опускал на стол взгляд, где под руками у него лежал текст его речи, и старался говорить так, чтобы телезритель не догадывался, что текст своей речи он искусно читает. И это ему удавалось. Только искушенные, вроде Кораблинова, телезрители могли заметить, как прочно было приковано внимание выступавшего к бумажке, лежавшей перед ним.
Огромный и с каждым годом все растущий творческий размах народа представал в цифрах и процентах… Докладчик приводил все новые и новые примеры того, как неразрывны между собой народ и искусство, как органичны в своем вечном развитии две эти общественные, социальные силы и какое взаимное влияние они имеют друг на друга. Причем выступавший варьировал примерами так продуманно и убедительно, что зримо рисовалась впечатляющая картина того, как художественное самодеятельное творчество народа пронизало все классы и все возрасты нашего общества, родилось вместе с социально освобожденным человеком и будет жить до тех пор, пока будет существовать человечество.
Потом показали несколько эпизодов художественной самодеятельности в самых отдаленных уголках страны: на крайних точках Севера, у хлопкоробов Туркменистана, у рыбаков Дальнего Востока и виноградарей солнечной Молдавии. Пели, танцевали, читали стихи, показывали комические сцены из одноактных спектаклей…
Кораблинов уже начал позевывать и прикидывать: достаточно ли у него сведений о концерте, чтобы в телефонном разговоре вести речь о всем концерте и докладе работника отдела культуры ВЦСПС. Умом Кораблинов постигал, что концертная программа цикла выступлений продумана с большим вкусом и чувством меры. Причем в каждом выступлении чувствовался и талант самодеятельного артиста, и своеобразная манера режиссуры… И все-таки… Все-таки свои восторженные оценки, которые он сегодня же выскажет, будут рождены скорее рациональным, разумным отношением к народному творчеству, чем впечатлением, которое произвел на него, художника-профессионала, концерт.