* * *
Аромат ее крова, ветерок, принеси мне
И покой, – я ведь болен, – хоть на срок принеси мне!
Для души изнуренной дай хоть малость бальзама,
С доброй вестью о друге хоть пять строк принеси мне.
Взор и сердце в бореньи. С тетивы ее взгляда
И от стрелки-ресницы хоть намек принеси мне.
На чужбине, в разлуке постарел я, – из чаши
Сладкой юности, ветер, ты глоток принеси мне.
Дай ту чашу пригубить всем понурым, но если
Этот будет напиток им не впрок, – принеси мне.
Брось о завтрашнем, кравчий, размышлять, – иль охранный
За печатями рока ты листок принеси мне.
В ночь над плачущим сердцем пел Хафиз неустанно:
«Аромат ее крова, ветерок, принеси мне!»
* * *
Дам тюрчанке из Шираза Самарканд, а если надо, –
Бухару! В ответ индийской жажду родинки и взгляда.
Дай вина! До дна! О кравчий, ведь в раю уже не будет
Мусаллы с ее садами и потоков Рукнабада.
Из сердец умчал терпенье – так с добычей мчатся тюрки –
Рой причудниц, – тот, с которым больше нет ширазцам слада.
В нашем жалком восхищенье красоте твоей нет нужды.
Красоту ль твою украсят мушки, краски иль помада!
Красота Юсуфа, знаю, в Зулейхе зажгла желанья[125],
И была завесы скромной ею сброшена преграда.
Горькой речью я утешен, – да простит тебя создатель! –
Ведь в устах у сладкоустой речь несладкая – услада.
Слушай, жизнь моя, советы: ведь для юношей счастливых
Речи о дороге жизни – вразуменье, не досада.
О вине тверди, о пляске, тайну вечности не трогай!
Мудрецам не поддается эта темная шарада,
Нанизав газели жемчуг, прочитай ее, – и небом
В дар тебе, Хафиз, зажжется звезд полуночных плеяда.
* * *
Уж не мимо ли подруги ты пронесся, ветерок,
Что сладчайшим ароматом ты овеял мой порог?
Осторожен будь, дыханьем не коснись ее кудрей,
Что тебе до них? Не путай золотистый завиток.
Базилик, что ты в сравнены! с нежною ее щекой?
Разве есть на свете равный ей по свежести цветок?
О нарцисс, с ее глазами как сравнить тебя? Они
Обольстительны и пьяны, с ними спорить ты б не смог.
Разве с этим стройным станом ты сравнишься, кипарис?
Рядом с ним в саду тенистом ты бы взора не привлек.
Разум, скованный любовью, жалкий раб, что можешь ты?
Лишь в упорстве для Хафиза встречи радостный залог.
* * *
Свершая утром намаз, я вспомнил своды бровей –
И вопль восторга потряс михраб мечети моей.
Терпенья больше не жди, к рассудку впредь не взывай!
Развеял ветер полей терпенье тысячи дней.
Прозрачным стало вино, пьянеют птицы в саду,
Вернулось время любви, – вздохнуло сердце нежней.
Блаженный ветер полей цветы и радость принес.
Приди, невеста любви! Весь мир дыханьем согрей!
Укрась свой брачный покой, – жених ступил на порог.
И зелень, – радость сердец, – сверкает все зеленей.
Благоухает весь мир, – как будто счастьем дышу:
Любовь цветет красотой, что небо вверило ей.
Пускай деревья согнет тяжелый их урожай, –
Будь счастлив, мой кипарис, отвергший бремя скорбей!
Певец! На эти слова газель прекрасную спой!
О том, как счастлив Хафиз, пусть помнит память людей!
вернуться
125
Красота Юсуфа, знаю, в Зулейхе зажгла желанья… – Жена соправителя Египта Зулейха (см.) влюбилась в юного раба Юсуфа за его красоту.