Выбрать главу
И счастье шахское не потускнеет, Пока Рустам своим мечом владеет. Опять тебе прибыть к нам пробил час; Нежданная беда постигла нас, – Враг из Турана вышел небывалый, Он катится на нас, грозней обвала. Опасность велика, – ты сам поймешь, Когда посланье до конца прочтешь. И мы решили, о Рустам счастливый, К тебе с письмом своим отправить Гива. Коль он приедет ночью, ты вставай, Для многословья уст не раскрывай. А если днем, – охота ли, обед ли, – Все брось и к нам скорей скачи, не медли. А если спать собрался, не ложись, Вооружись и к нам поторопись. Возьми богатырей Забулистана, Скачи, в пути не разбивая стана. В своем письме нам пишет Гаждахам: «Враг небывалый угрожает нам. Прочтя мое письмо, без промедленья Бери войска и выходи в сраженье!» И черная, как мускус и смола, Печать Кавуса на письмо легла. Шах молвил Гиву: «Дорого нам время, Поторопись, вступи ногою в стремя! Когда к Рустаму ты прискачешь, Гив, Не вздумай пировать, про все забыв, В Забуле отдыхать не оставайся, А в тот же день с Рустамом возвращайся!» Взял Гив письмо, и в путь пустился он, Скакал в Забул, забыв покой и сон. И прибыл он в предел Забулистана, И стражей крик донесся до Дастана, Что из Ирана конный к ним спешит, Взметая вихрем пыль из-под копыт. Весть эта до Рустама долетела, И выехал встречать Слоновотелый.
Он выехал с дружиною своей, Со свитой братьев и богатырей. И спешились, как честь велит, при встрече, – Все – и гонец, прибывший издалече. Сошел с коня и славный Тахамтан. Спросил: «Здоров ли шах? Как жив Иран?» Повел Рустам гонца в свои чертоги, Гость за беседой отдыхал с дороги, Потом письмо хозяину вручил И о Сухрабе вести сообщил. Рустам, прочтя посланье, изумился, Все расспросил и в думу погрузился. Потом, смеясь, сказал: «Неужто там – В Туране, появился новый Сам? Рождал богатырей Иран счастливый, А там не вспомню я такого дива. Есть, правда, у меня там сын… Хотя – Он очень молод, он еще дитя!.. Есть сын мой у царевны Самангаиа! – Но выступать ему в походы рано. Еще не знает он, – мой дорогой, – Как водят войско, как вступают в бой! Сокровищ я послал ему немало, И мать его ответ мне написала. Еще не год, не два, не три пройдет, Покамест милый сын мой подрастет. Я терпеливо жду: пора настанет, И миру новый богатырь предстанет. Сейчас же лет тринадцати всего Мой сын, богатство сердца моего! Пока ему бросаться в битву рано. Другой к нам воин вышел из Турана… Теперь, мой гость, пойдем на наш айван. Рад будет престарелый муж – Дастан. Подумаем, как быть нам в этом деле И отчего так тюрки осмелели. Пойдем, мой гость любезный, отдохнем, Уста сухие освежим вином! Потом последуем к престолу шаха, Посмотрим – кто нагнал такого страха. И коль не спит могучая судьба, Врага возьмем арканом, как раба. Коль на горящий берег хлынет море, Не устоять огню с волнами в споре. Как подыму я боевой свой стяг, Падет от страха на колени враг. Шах перепуган. Нам же было б низко Весть эту к сердцу принимать так близко!» Тут с гостем сел к вину за стол Рустам И здравицу провозгласил войскам. А после пира, утром, – еще в хмеле, – Рустам могучий позабыл о деле. Проугощал он гостя день второй, Не вспомнил о походе на другой. На третий день подать вина велел он, О Кей-Кавусе вспомнить не хотел он. Так с Гивом он пропировал три дня, Не думая в поход седлать коня. А утром – на четвертый – Гив поднялся, Один обратно ехать он собрался. Сказал он: «Гневен, неразумен шах, Великий у него на сердце страх. Явил он нетерпение большое, Забыл о сне, о пище и покое. Коль мы промедлим день еще с тобой, Из-за вина оттянем ратный бой, Разгневается шах. Увы, гневлив он, И черен сердцем, и несправедлив он». Сказал Рустам: «Забудь об этом зле, Никто на нас не встанет на земле!» Но все ж велел он Рахша выводить, Седлать его и в медный най трубить. Услышали мужи призыв карная И съехались, доспехами сверкая.