Прошу – ты с ними обратись достойно,И пусть они домой уйдут спокойно.Туранских поднял я богатырей,Пред ними клялся я душой своей, –Я обещал им, что себя прославлю,Кавуса же на троне не оставлю.Но как я мог предвидеть, что в боюТы, мой отец, решишь судьбу мою?Теперь, отец, внемли мое веленье:Хаджира здесь держу я в заточенье.Я тосковал душою о тебе,Расспрашивал его я о тебе,Но правды не услышал от Хаджира,Его сотри ты со скрижали мира.Он – лживый – нас с тобою разлучил,Он жизнь мне и надежду омрачил.Отцовским огражденный талисманом,Я мчался, верил – встречусь с Тахамтаном.Что ж, небосвод решил судьбу мою,Что буду я отцом убит в бою.Так, видно, суждено мне на роду:Как молния приду, как вихрь уйду».От скорби захватило дух в Рустаме,Пылало сердце, тмился взор слезами.Как пыль, взвился, вскочил он на коня,Помчался, полон горя и огня.Предстал он войску своему, рыдая,Раскаянием горьким дух терзая.Иранцы, увидав его живым,Всем войском ниц склонились перед ним.В слезах они творца благодарили,Что жив Рустам вернулся, в прежней силе.Но, видя, что раздран его кафтан,Что прах на темя сыплет Тахамтан,Мужи спросили: «Что с тобой случилось?О чем скорбишь? Скажи нам, сделай милость!»И он, рыдая, войску возвестил,Как дорогого сына он убил.И в прах все пали и взрыдали разом,Вновь у Рустама омрачился разум.Богатырям Ирана молвил он:«Вот – тела я и сердца я лишен.Довольно войн! – не то нам месть господня!Всем хватит зла, что я свершил сегодня».В разодранной одежде из шатра,Рыдая, вышел к брату Завара.Рустам, увидя плачущего брата,Поведал все ему, тоской объятый:«Я страшное злодейство совершил!Беду такую снесть не хватит сил…Я поразил единственного сына,Убил я молодого исполина,Дитя свое убил на склоне лет,Мне утешенья в этом мире нет!»Послал гонца к Хуману: «Витязь чести,Не вынимай меча из ножен мести.Теперь ты сам, как вождь, войска веди,Дабы не вспыхнул бой, ты сам гляди.Причины нет теперь для битвы нам,И места нет теперь иным словам».И скорбный Тахамтан сказал: «О брат мой,Ты проводи туранцев в путь обратный.До берега Джейхуна проводи,Чтоб целы все ушли, ты сам гляди».Дав клятву все исполнить Тахамтану,Как вихрь, помчался Завара к Хуману.Поникнув головой, Хуман сказал:«Увы! Сухраб напрасной жертвой пал!Хаджир виновен. Меркнет светоч мираПо злобе вероломного Хаджира.Сухраб не раз Хаджира вопрошал,Рустама же Хаджир не указал.Во лжи он потонул, во зле, в позоре,И нас такое поразило горе…»Тут Завара к Рустаму поспешил,Ему слова Хумана сообщил.Сказал, что из-за низкой лжи ХаджираПогиб Сухраб, померк светильник мира.Потрясся духом скорбный Тахамтан.Кровавый встал в глазах его туман.Он в крепость прискакал, к Хаджиру прянул,Взял за ворот его и оземь грянул.И, выхватив из ножен острый меч,Он голову хотел ему отсечь.Сбежались все, Рустама умолили,От гибели Хаджира защитили.И возвратился вновь туда Рустам,Где умирал Сухраб его. И тамВсе собрались войска. Там был Руххам,Там были Туе, Гударз и Густахам.Пришли почтить Сухраба дорогого,Все сняли узы языка и слова:«Яздан лишь может горе облегчить,Яздан лишь может рану исцелить!»И возопил Рустам. Взял в руки меч он,И голову свою хотел отсечь он.И бросились мужи к нему с мольбойИ лили слезы перед ним рекой.Сказал Гударз: «Пусть дым и огнь добудетТвой меч – какая миру польза будет?Себя мечом своим ты истребишь,Но сыну жизни ты не возвратишь.А коль Сухраба должен век продлиться,Зачем звезда Рустамова затмится?Никто не вечен. Хоть живи сто лет,Всяк осужден покинуть этот свет.И будь то воин или шах Ирана,Мы – дичь неисследимого аркана.Наступит время, всех нас уведутНа некий Страшный на безвестный суд.Длинна иль коротка дорога наша –Для всех равно, – дана нам смерти чаша.Как поразмыслить, то сейчас навзрыдОплакать всех живущих надлежит!»