Родник жемчужин: Персидско-таджикская классическая поэзия

* * *

Красавец Сирии – закат – надел печальный свой убор,
Эфа серебряный из уст свой шарик золотой простер.
Утратил небосвода перст блеск Сулейманова кольца[114].
На Ахримановом пути[115] твердыней замок стал в упор.
Ночь-негритянка, пожелав чужие царства взять в полон,
К вратам Хатана подступив, разбила пышный свой шатер.
Мать мира древняя сосцы нарочно вычернила тьмой,
Чтоб ей младенец-солнце грудь не стал сосать наперекор.
На рынке мира небосвод торг самоцветами ведет,
Лазурный с жемчугом поднос у входа ставит на ковер.
Полуденного шаха[116] двор в края сирийские ушел,
Хосров из Индии[117] набег свершил в страну китайских гор.
В темнице солнце пленено, как лунный лик у египтян[118],
А полюс, что старик Якуб, в дому тоски слезу отер[119].
Небесный кравчий, правя пир, взял в руки кубок золотой,
Он мути нацедил в кувшин там, где сомкнулся кругозор.
Вчера, когда моей души от скорби таяла свеча,
Одна из звезд, палящих грудь, мне озарила их собор.
Сгорела в пламени души недолгого терпенья нить,
И птицу сердца, всю в крови, спалил на вертеле костер.
Мой еле слышимый напев – полуночной печали стон,
Мой недожаренный кебаб от крови сердца стал остер.
Я ныне жалкий, честь моя погибла в пламени вина,
Истерзан и ограблен я, барбат звенящий – вот мой вор[120].
От колыбели у людей пророком названный Махди
С вершин величья на меня величественный кинул взор,
Сказав: доколь в смятенье нег твоя сердечная свеча,
Дымя без нити, будет тлеть? Ответствуй, – до каких же пор?
Ты будешь долго ли пытать в теснине этой сердца пыл[121]?
Потайно сердце отдавать в заклад несчастью, на позор?
О встань, как Иса, и взлети на изумрудный тот престол,
Руками вырви очи звезд, казни их равнодушный хор!
Ты Водолеево ведро у старца-неба отыми!
С султана-полдня ты сорви его венец, будь смел и скор!
А ежели захочешь ты на полюс неба залететь,
Похить трех жен у Мертвеца и прочь умчись во весь опор!
Ты пламя солнца разогрей, перо волшебное сожги!
Ты небу голову сруби! Кинжал Бахрама[122] – твой топор!
Нейди тропой игры пустой, – иди божественной тропой,
Ты рук беспечностью не мой, – таков наш будет уговор.

* * *

Когда под сенью райских кущ собой украсила айван
Невеста высшего и скрыт был голубою тканью стан[123],
Всем показалось, что вошла восточной спальни госпожа,
Полночной тьмы густую прядь решив запрять под чачван.
Из яхонтов сготовил мир питье, врачующее дух,
Из мозга времени изгнал унынья хмурого дурман,
И на подвешенном ковре фиглярить начала судьба.
Из-под эмали кубка встал шар солнца, золот и багрян.
И показалась, засверкав, из-под зеркального зонта
Верхушка самая венца того, кто на небе султан.
Казалось, что идут гулять жасминолицые красы
И вырос на лугу небес у ног их пламенный тюльпан.
Луна склонила лик туда, где стан на Западе разбит,
На берег выпрянул из волн челнок, покинув океан.
Прекрасней солнца, в дверь мою вступила полная луна, –
Тот лик и самое Зухру пленил бы, ярко осиян.
Она душиста и свежа, побег рейхана – прядь ее[124].
Струится пряный ветерок, мир благовонен, как рейхап.
Растертым мускусом она лицо посыпала луны,
Под благовонною рукой запел шиповник свой дастан…
Что он гласит? Он нам гласит, что нынче праздник, торжество!
Хосрову мы поем стихи, – в них поздравляется хакан.

Шамсиддин Мухаммад Хафиз

Об авторе

Шамсиддин Мухаммад Хафиз (ум. в 1389 г.) – величайший персидский лирик, автор непревзойденных газелей. Стихам Хафиза свойственны глубина мысли и совершенство формы.

Газели

Песня! Брызнуть будь готова – вновь, и вновь,
и вновь, и снова!
Чашу пей, – в ней основ основа – вновь, и вновь,
и вновь, и снова!
Друг, с кумиром ты украдкой посиди в беседе
сладкой, –
Поджидай к лобзаньям зова, вновь, и вновь,
и вновь, и снова!
Насладимся ль жизнью нашей, коль не клонимся над чашей?
Пей же с той, что черноброва, – вновь, и вновь, и вновь, и снова!
Не найти от вас защиты, взоры, брови и ланиты, –
Вы моим очам обнова – вновь, и вновь, и вновь, и снова!
Ветер! Ты в воздушной ризе, мчась к любимой, о Хафизе
Ей бросай за словом слово – вновь, и вновь, и вновь, и снова!

Перевод К. Липскерова

* * *

Ветер нежный, окрыленный, благовестник красоты.
Отнеси привет мой страстный той одной, что знаешь ты.
Расскажи ей, что со света унесут меня мечты,
Если мне от ней не будет тех наград, что знаешь ты,
Потому что под запретом видеть райские цветы
Тяжело, – и сердце гложет та печаль, что знаешь ты.
И на что цветы эдема, если в душу пролиты
Ароматы той долины, тех цветов, что знаешь ты?
Не орлом я быть желаю, видеть землю с высоты:
Соловей-Хафиз ту розу будет петь, что знаешь ты.

Перевод А.Фета

114

…блеск Сулейманова кольца. – По преданию, у Сулеймана (библейского Соломона) был перстень с именем бога, и этот перстень якобы давал ему возможность знать обо всем, что происходило в мире.

115

На Ахримановом пути… – на пути нечистой силы.

116

Полуденного шаха – солнца.

117

Хосров из Индии – ночь.

118

…лунный лик у египтян… – Юсуф.

119

…а полюс, что старик Якуб, в дому тоски слезу отер… – т.е. полюс грустит и рыдает из-за наступления ночи, словно Якуб.

120

…барбат звенящий – вот мой вор. – Поэт говорит, что его ограбил и довел до разорения музыкальный инструмент барбат, слушая звуки которого он бездельничает.

121

Ты будешь долго ли пытать в теснине этой сердца пыл… – долго ли ты будешь страдать от сердечного пыла в этом тесном мире.

122

Кинжал Бахрама – кинжал небесного воина Бахрама (Марса).

123

Когда под сенью райских кущ собой украсила айван невеста высшего и скрыт был голубою тканью стан… – Когда взошло солнце, все небо стало голубым.

124

…побег рейхана – прядь ее… – т.е. ее локоны были как базилик.