Родник жемчужин: Персидско-таджикская классическая поэзия

Румийская красавица

Лишь сандаловый с рассветом взвился прах,
В цвет сандаловый облекся утром шах,
И из башни бирюзовой наконец
Он направился в сандаловый дворец.
Там красавицей румийскою вино,
Словно гурией, ему поднесено,
И пока не стало на небе темно —
Веселило сердце шахское оно.
Только сфера цвета кохля[71], встав из океана,
Перлами наполнила пасть Левиафана[72],
Ту, которая в прекрасном Руме расцвела,
Попросил Бехрам, чтоб с сердца пыль она смела.
Юная княжна морщинки согнала с чела
И из финика[73] источник сладкий извлекла.
Молвила: «О! дух вселенной жив душой твоей!
Ты из падишахов высший, сильный царь царей!
Больше, чем песка в пустыне и воды в морях,
Дней счастливых милой жизни – да получит шах!
Ты, как солнце, свет даруешь, троны раздаешь.
Я боюсь, что для рассказа слог мой нехорош.
Все же, если сердцу шаха надобна утеха
И шафрана съесть сегодня хочет он для смеха[74],
Я раскрою свиток – пусть он писан вкривь и вкось,
Может быть, развеселится мой прекрасный гость.
Может быть, ему по вкусу быль моя придется,
И запомнится, и в сердце долго не сотрется».
Завершила славословье юная луна,
И поцеловала руку шахову она.

Сказка

Двое юношей, покинув как-то город свой,
По делам торговым в город двинулись иной.
Первый звался – Хейр, что значит – Правда.
А другой —
Шерр, что значит – Кривда. Каждый в жизни шел
стезей,
С именем своим согласной. Путь их был далек.
Хейр в пути свои припасы ел, а Шерр берег.
Так, идя, они вступили через два-три дня