Тернии мучений горьких с вашего пути.Дочь твою я совершенно исцелить берусь.Я исполню обещанье, в том тебе клянусь.Твой нижайший раб условье ставит наперед:Так как к вам меня не алчность низкая ведет,А одно лишь состраданье, – шах, я излечуДочь твою во имя бога. Но – я не хочуНикаких наград». Посланье получил егоШах и в тот же день к престолу допустил его.Все поклоны по закону Хейр пред ним свершил.«Благородный иноземец, – шах его спросил, —Назови свое мне имя». – «Хейр зовуся я.Так меня звезда когда-то нарекла моя».Вещим признаком, приметой доброй имя этоПоказалось падишаху. «О посланник света!Я молю, о, пусть же добрым будет и конецДела, как его начало!» – молвил шах-отец.Приближенному затем он поручил его,Чтобы тот в покой дочерний проводил его.Хейр увидел лик, как солнце – яростно-красивый,Кипарис, от страшных корчей ставший гибче ивы,Деву – схожую в мученьях с разъяренным львом,Сна не знающую ночью, передышки – днем.Из целебных листьев тут же сделал Хейр питье.Тем питьем прохладно-сладким напоил ее.Был порыв свирепых корчей умиротворенТем лекарством. И царевна погрузилась в сон.Хейр, увидев, что весенний цвет спокойно спитИ от вихрей раскаленных недуга укрыт,Из дворца домой пошел он с радостным лицом.Дева третий день объята мирным крепким сном.Поднялась на третье утро, кротко и безгневноОглядела всех. Здоровой сделалась царевна.Падишах, чуть только вести эти услыхал,Босиком в чертог дочерний мигом прибежал.На престоле, средь чертога, дочь увидел он.Понял он, что снова разум дочке возвращен.Небо возблагодарил он. Молвил: «Дочь моя!Вижу я – ты светлый разум избрала в мужья!Счастлив я тебя здоровой видеть – о мой друг!Как же чувствуешь себя ты после стольких мук?»Дочь присутствием отцовым смущена была,Поклонения по чину шаху воздала.Вышел царь, его призвали важные дела.Радость велика была в нем, а печаль – мала.А когда от приближенных девушек узнала,Кто ее от мук избавил, – в тот же день послалаШаху слово: «Я читала в списке царских дел,Что отец мой обещанья исполнять умел.Раз для тех, кому он в гневе головы снимал,Шах исполнил неуклонно то, что обещал, —Так и с лекарем, достойным царского венца,Договор исполнить надо честно, до конца.Тысячи голов упали под мечом твоим,Пусть возвысится одна лишь под венцом твоим.От оков недуга он освободил меня,От мучений несказанных исцелил меня.Презирать его нельзя нам, о мой властелинИ отец, – мне в целом мире пара – он один».Падишах такие ж мысли, как и дочь, имел.И свое он обещанье выполнить хотел.И искать повсюду стали Хейра в ту же ночь.И в степи его догнали, уходящим прочьОт столицы со стадами. Будто перл нашли, —Рады были. И мгновенно к шаху привели.Шах сказал: «О величайший человек земли!Молви: почему от счастья держишься вдали?»И халат, ценой в полцарства, с своего плечаШах обрадованный гостю отдал сгоряча.Одеяний и уборов множество своих,Пояс золотой и посох в камнях дорогих.И велел украсить город множеством завесРедкостных, блестящих – ярче утренних небес,А царевна, встав на кровле замка, с вышиныВидит юношу-красавца с обликом луны,Удалого, с тонким станом и свежей весны;Кудри – ночь, и, словно мускус, усики черны.По желанью государя и царевны – онСтал ей мужем. Шерр коварный этим посрамлен.Дверь в свою сокровищницу отворил султан,И печать на тайном свитке сокрушил султан.И потом – блаженством вволю душу напитал,Красоты, добра страницы без конца читал.Был у шаха одаренный властию везир,Муж – заботой о народе удивлявший мир.Дочь имел. У ней, как ворон, волосы черны.Щеки, словно кровь на снеге, у нее красны.Щеки, кудри – ворон, на снег павший с вышиныОт стрелы. Но оспа выжгла очи у луны.Умолил везир пришельца. И была онаХейром из слепой, убогой вновь превращенаВ зрячую! И, обещанью отчему верна,К Хейру в дом вошла как третья юная жена.Погляди же – сколько перлов ценных просверлилЭтот лал; и трон Хосроя вскоре получил.То у дочери везира он весь день сидел,Находя на все согласье, что б ни захотел.То два дня у дочки шаха – ибо ведь онаСолнце, а везира дочка перед ней – луна,То три дня у курдской дочки, в радостях. Ведь онЕю был от жажды, смерти, слепоты спасен.Вот, как в нард играя, трижды мир он обыграл,Хейру трон над полумиром рок в награду дал;Так что царство старца-тестя с городом егоСтало частью государства нового того.Как-то вышел Хейр-властитель на рассвете в сад,Чтобы сердцем освежиться и утешить взгляд.Небеса, судьбою Шерра гнусного владея,Занесли клинок разящий над главой злодея.С неким городским торговцем в сделку Шерр вступалВозле сада. Чуть увидел – Шерра Хейр узнал.Страже приказал: «Тотчас же, лишь закончит онРазговоры там, – ко мне да будет приведен!»В сад он снова углубился, сел невдалеке,Курд стоял пред ним, тяжелый меч держал в руке.Шерр пришел, морщины злобы он с чела согнал.Хейра не узнал. Пред Хейром прах поцеловал.Хейр спросил: «Эй, незнакомец! Как ты звалсявстарь?»И ответил Шерр: «Зовусь я – странником, о царь!Ловок я во всех деяньях». «Имя назови! – Хейр сказал. – Или омойся в собственной крови!»Шерр сказал: «О царь! Хоть чашу поднеси, хоть мечВынь, но имени иного не могу изречь!»Молвил Хейр: «Подлец! Душою перестань кривить,Кто захочет, каждый может кровь твою пролить.Знаю я – ты Шерр – гнуснейший на земле злодей!Изверг ты, достойный клички дьявольской своей!Ну, гляди, ублюдок ада, вспомни: это тыВырвал жаждущему очи за глоток водыИ в пустыне, где ни капли влаги нет, ни тени,Без воды его покинул в тысячах мучений.Драгоценности, одежду взял ты у негоИ несчастного в пустыне бросил одного.Знай: я – Хейр, и я тобою был лишен всего.Только счастье Хейра живо, а твое – мертво!Думал ты тогда в пустыне, что убил меня,Но от смерти вседержитель защитил меня.Так как я в беде защиту у небес нашел, – Дали мне они корону, царство и престол.Но хоть жив я – ты убийцей все же наречешьсяПеред богом и от черной смерти не спасешься».Шерр едва взглянул на Хейра – вмиг его узнал,И затрепетал, и наземь перед ним упал;Завопил: «О шах правдивый, милость сотвори!Не гляди на злодеянья злого! Но – смотри:Разно нас созвездья неба наименовали,Правдою – тебя, меня же Кривдою назвали.Мной злодейский был поступок совершен, но опИменем моим был раньше предопределен.Ты же в день, когда я небом мстительным гоним,Поступи со мной в согласьи с именем твоим!»Вспомнил Хейр, что он зовется «добрым», и решилОтплатить добром, – и Шерра с миром отпустил.От меча его свободу Шерр едва обрел,В радости из сада шаха он летел – не шел.Но помчался кровожадный курд с мечом за ним.Голову срубил злодею он мечом кривым.Молвил курд: «Хоть мыслит благо добрый Хейр, но тыЗло. Да будут двери ада злому отперты!»Труп обшарив, в поясе он сразу отыскалТе два лала, что Хейра Шерр в степи украл.Взял и отдал самоцветы Хейру и сказал:«Лалы к лалу воротились!» Шах поцеловалКурда верного и возблагодарил его,Теми ценными камнями одарил его.И потом к своим зеницам пальцы приложил,Молвил: «Мне ты самоцветы эти подарил;Воротил глазам незрячим ты желанный свет.За твое добро достойной платы в мире нет!»И устроилось счастливо все, как Хейр хотел.И народ благодеянья от него узрел,Ибо в той стране, где правду властелин хранит, —Тёрн плодами делается, золотом – гранит.Серебром – железо станет, шелком – власяница.Для добра людей у Хейра ожили зеницы.Справедливость – нерушимый был закон его,Потому неколебимым был и трон его[82].