Выбрать главу
Спросил сновидец: «Ты ли предо мноюСтоль ангельскою блещешь красотою?
Как солнце, красота твоя цветет,Л ты известен в мире как урод.
Тебя художник на стене чертогаУродиной малюет длиннорогой».
Бедняга див заохал, застоналИ так ему сквозь слезы отвечал:
«Увы, мой лик художник искажает.Он враг мне, ненависть ко мне питает!»
Поверь, мой шах, я чист перед тобой,Но враг мой искажает облик мой.
От зависти из злобы, как от яда,Бежать, мой шах, за сто фарсангов надо.
Но не опасен гнев твой мне, о шах:Кто сердцем чист, тот смел всегда в речах.
Завидя мухтасиба, как известно,Дрожит купец, торгующий нечестно.
И так как только с правдой я дружу,На клевету с презреньем я гляжу!»
Царь поражен был речью этой смелой,Душа его от гнева пламенела.
«Довольно, – крикнул он, – не обманутьТебе меня! Увертки позабудь.
Мне не нашептано клеветниками,Нет, все своими видел я глазами.
Средь сонма избранных моих и слугТы не отводишь глаз от этих двух».
И засмеялся муж велеречивый:«Да, это правда, о мой шах счастливый.Скрыть истину мне запрещает честь,Но в этом тонкий смысл сокрытый есть.Бедняк, что в горькой нищете страдает,С печалью на богатого взирает.Цвет юности моей давно увял,Я жизнь свою беспечно растерял.На молодость, что красотой богата,Любуюсь. Сам таким я был когда-то.Как роза, цвел, был телом, как хрусталь,Смотрю – ив сердце тихая печаль.Пора мне скоро к вечному покою…Я сед, как хлопок, стан согбен дугою.А эти плечи были так сильны,А кудри были, словно ночь, черны.Два ряда жемчугов во рту имел я.Зубов двойной оградою владел я.Но выпали они, о властелин,Как кирпичи заброшенных руин.И я с тоской на молодость взираюИ жизнь утраченную вспоминаю.Я драгоценные утратил дни,Осталось мало, минут и они!»Когда слова, как перлы, нанизал он,Когда царю всю правду рассказал он,Шах посмотрел на мощь своих столпов,Подумав: «Что есть выше этих слов?
Кто мыслит так, как друг мой, благородно,Пусть смотрит на запретное свободно.
Хвала благоразумью и уму,Что я обиды не нанес ему.
Кто меч хватает в гневном ослепленьи —Потом кусает руки в сожаленьи.
Вниманье оклеветанным являй,Клеветников же низких покарай!»
И друга честью он возвысил новой,Клеветника же наказал сурово.
И так как мудр, разумен был вазир,Не позабыл того султана мир.
Пока был жив, он был хвалим живыми,И доброе, уйдя, оставил имя.

О любви, любовном опьянении и безумстве

Глава третья

Прекрасны дни влюбленных, их стремленьяК возлюбленной, блаженны их мученья.
Прекрасно все в любви – несет ли намСтрадания она или бальзам.
Влюбленный власть и царство ненавидит,Он в бедности свою опору видит.
Он пьет страданий чистое вино;Молчит, хоть горьким кажется оно.
Его дарят похмельем сладким слезы.Шипы – не стражи ли царицы Розы?
Страданья ради истинной любвиБлаженством, о влюбленный, назови!
Вьюк легок опьяненному верблюду,Стремись, иди к единственному чуду!
Не сбросит раб с себя любви аркан,Когда огнем любви он обуян.
Живут в тиши печального забвеньяВлюбленные – цари уединенья.
Они одни сумеют повестиБлуждающих по верному пути.
Проходят люди, их не узнавая,Они – как в мире тьмы вода живая.
Они подобны рухнувшим стенамСнаружи. А внутри – прекрасный храм.
Они, как мотыльки, сжигают крылья,И шелкопряда чужды им усилья.
У них всегда в объятьях красота,Но высохли от жажды их уста.
Не говорю: источник вод закрыт им,Но жажду даже Нил не утолит им.

* * *

Да, ты своим кумиром увлечен, —Но он, как ты, из глины сотворен.Ты свой покой утратил и терпенье,Ты от ланит и родинки в смятеньи.Прекрасный облик, что тебя сразил,Весь этот мир от глаз твоих закрыл.Когда кумир твой злато презирает – И для тебя оно свой смысл теряет.Весь мир готов ты для любви забыть,-Одну ее ничем не заменить.Любовь твоя всегда перед тобою,Она владеет всей твоей душою.
Готов презреть достоинство свое,Ты часа жить не можешь без нее.
Ты душу ей отдашь. Ты без боязниИз-за нее себя подвергнешь казни.
Но коль такую здесь имеет властьЛюбовь, которой суть – дыханье, страсть,
Не удивляйся истинным влюбленным,В пучину вечной страсти погруженным!
Они любви к Извечному полны,От суеты мирской отрешены.
Устремлены лишь к истине единой – Пьют, на пиру расплескивая вина…
Не исцелит их никакой бальзам,Неведом их недуг земным врачам.