По приказу купца снарядили арбу, на нее положили совсем ослабевшего юношу. Вся семья в окружении огромной свиты двинулась в путь. Перевалят через гору, остановятся, поживут несколько дней… Одна гора, вторая, третья.
Знахари пожимали плечами: сын купца медленно угасал, отказывался от еды. Перевалив через седьмую гору, добрались купец и его свита до наших мест, расположились на ночлег. Под утро больной подозвал отца и прошептал: «Цибил ке»[15]. Он попытался поднять голову и сказал погромче: «Какие прекрасные звезды! Я никогда не видел таких!» Купец чуть не заплакал от счастья: «Эта долина исцелила сына!» Наутро видит — с трех сторон горы, на груди у каждой клокочут родники ясные, как козьи глаза. Попробовал воду из одного — будто помолодел. Как рукой сняло усталость и горе. «Вот я и нашел ту райскую долину, о которой говорил лекарь, — крикнул он. — Здесь много солнца, высокая трава. Недалеко шумит речка, а совсем не сыро!» Он поил сына водой из родников. Наследник поправлялся. Сперва он медленно дошел до реки, потом до родников, а после совсем здоровый — поднялся высоко в горы. Он сидел на уступе скалы, и ему казалось, что он может летать наперегонки с орлами. «Нет, даже в небе хуже, чем в райской долине», — сказал он, спустившись вниз.
Время шло. Слава о райской долине гремела. Со всех сторон съезжались сюда люди, разводили сады, виноград. И аул, который вырос в долине, назвали «Цибилкул». С тех пор много раз снег падал на каменистую голову горы. Солнечные лучи каждую весну, растопив снега, посылают к реке бурные потоки. Каждое лето созревают на деревьях плоды. Растет аул. Люди живут, радуются. Рождаются дети, умирают старики. Меняется жизнь, а аул называется по-прежнему — Цибилкул. Ведь первый человек, понявший красоту нашего края, произнес здесь слова: «Цибил ке!» И разве мы живем не в райской, изобильной долине?!
Хамзат, рассказывая, молодел. Глаза у него блестели, разглаживались морщины. Он откладывал молоток, брал сына на руки:
— Пойдем, сынок, к родникам. Они ведь целебные. Ты уже знаешь вкус этой воды — она из самого сердца земли.
…Дома сына и мужа ждала с обедом Калимат.
Хамзат, как никто, понимал язык камней, а Калимат владела секретом без спешки и шума управляться с делами по дому.
Жамалудин был первенцем Калимат и Хамзата — его любили даже больше, чем младшего сына — Наби. Говорили, что в ауле Цибилкул нет второй такой дружной семьи. Такого чистого дома, теплого очага. И действительно это было так! Муж и жена любили друг друга. Оба сына радовали родителей. В ауле считали, что Хамзат трудолюбивыми руками умеет оживлять мертвые камни. Все шло хорошо в семье Хамзата. Но, как говорят, в народе: «И в солнечный день гроза не за горами».
Вдруг отец перестал брать с собой на работу Жамалудина, если мальчик бежал следом, отец прогонял его. И возвращался Хамзат угрюмым, едва войдя в дом, начинал придираться к жене. В доме воцарилось молчание, печаль. В глазах Калимат погас веселый огонек. Щеки поблекли. Жамалудин понимал, что для их семьи настало печальное время. Но почему так случилось, конечно, не мог понять. Он старался помочь матери — сам гонял корову в стадо, умывал, одевал младшего брата, забавлял его.
Однажды отец вернулся особенно поздно. На коленях Калимат, которая у очага ждала мужа, спал Наби. Жамалудин сидел рядом, положив голову на плечо матери.
Калимат, услышав, что Хамзат открывает ворота, поспешно встала, отнесла сына в колыбель и принялась согревать ужин. Когда Хамзат вошел в комнату, Калимат, не поднимая глаз, несла к столу миску.