— Потеряла Калимат крепкую мужскую руку, а детей воспитала хорошо!
— Дети с такой матерью — не сироты! — говорили соседи.
Калимат завела двух коров, кур. Небольшой огород приносил хороший урожай.
Жамалудин остался верен традициям своего рода — в двенадцать лет пошел помощником к старому каменщику. Калимат боялась, что сын надорвется, каждую свободную минуту бегала к Халиду.
Старый каменщик шепотом успокаивал мать:
— Росток колючки уже колется! Еще в цветке можно различить, будет ли плод или завязь пустая. Руки твоего сына — руки мастера. Может быть, я и не проживу долго, но запомни мои слова: это будет большой мастер. Он и сейчас понимает язык камней.
— Халид, мне трудно жить, но я не пускала его работать! Он мал еще. Да вот не могу его удержать. А я не помню себя от страха. Ведь кости у него еще мягкие, мышцы рыхлые.
— Птица делает то, к чему приучили ее в родном гнезде. Не надо, Калимат, бояться! Трудолюбивому легче живется! Лень и безделие — самые страшные болезни на свете. А что касается нас… Неужели мы будем заставлять твоего ребенка таскать тяжести?
— Дай бог, Халид, тебе здоровья, ты Жамалудина учишь, как родного сына. Старики говорят: добро, которое приносишь людям, что зерно, брошенное в разрыхленную землю. Нам нечем отплатить, но до конца дней будем тебе благодарны!
III
Жизнь Хамзата два-три года шла как в сказке. Опьяненный любовью Нупайсат, Хамзат смотрел на мир только ее глазами. Она не отпускала его ни на минуту. Как нитка, вдетая в иголку, всюду за ним бегала. А вот хозяйкой оказалась плохой. За скотом ухаживать не желала, в огороде не работала. Только обед умела кое-как сготовить. Очень скоро она перерезала всех кур, продала на базаре корову. Так постепенно шло прахом все, годами накопленное Калимат и Хамзатом. А теперь как бы умело ни работали две руки, две другие все пускали по ветру. В доме не хватало то одного, то другого. Менее ласковой стала Нупайсат. Сердилась, всем завидовала, замучила попреками. Хамзат будто очнулся после запоя, но было поздно.
Нупайсат одарила Хамзата двумя сыновьями. А Жамалудина и Наби не выносила. Хамзат, опасаясь злобных выходок Нупайсат, боялся даже разговаривать с сыновьями Калимат. Встретив на улице, отворачивался. Прежде веселый и общительный, он будто поссорился со всем миром. Работал с утра до поздней ночи, не знал отдыха — Нупайсат все было мало. Хамзат похудел, одежда на нем висела, как на палке, на висках появились первые нити седины.
— Калимат его вознесла на вершину горы, как молодого орла, Нупайсат, как общипанного гуся, бросила в овраг! — говорили соседи, с сочувствием глядя вслед Хамзату, когда он, понурившись, шел на работу или домой.
Однажды весь аул проснулся от криков. Они неслись из дома Хамзата. Хозяина, истекающего кровью, нашли у двери. В углу кричали испуганные ребята. Нупайсат не было в комнате. Ее разыскали утром, недалеко от аула — она была убита.
Подробности выяснились только после похорон Нупайсат.
Хамзат строил дом в соседнем ауле для богача. Разряженная Нупайсат каждый день ходила к мужу. Стройную красавицу в чужом ауле сразу заметили. Нупайсат приглянулась сыну хозяина. Доверчивый Хамзат, ничего не подозревая, считал, что жена его так расцвела от радости, что он получил сразу много денег. Недаром в ауле говорили о ней: «Нупайсат летает, не касаясь земли, наверное, Хамзат хорошо заработал». А иногда, покачивая головами, шептали: «Нупайсат с трудом ноги от земли отрывает — видно, успела все размотать».
Хамзат иногда оставался ночевать в соседнем ауле, чтобы не подниматься с рассветом. Нупайсат, обычно не любившая оставлять мужа одного, теперь уговаривала его не ходить каждый вечер домой. Хамзат был уверен, что Нупайсат заботится о нем. И в этот вечер он снова решил остаться в чужом ауле. Возвращаясь с работы к кунаку, у которого в таких случаях ночевал, он увидел молодую мать с мальчиком на руках.
Хамзату взгрустнулось. «Давно ребят не видел», — подумал он. Особенно он любил маленького Сайпудина. Ребенок был очень похож на Хамзата. Отец представил себе, как мальчуган бросится ему на шею с криком: «Дада! Дада!»