— Конечно, им ведь важно, чтобы снаружи сверкало! Начистишь медный звонок — будет как золотой, время пройдет — потемнеет.
Парихан казалось, что земля под ней ходит ходуном — с трудом вернулась домой и вскоре занедужила. Несколько раз откладывали ее свадьбу с Жамалом. Не жалели опечаленные родители денег для единственной дочки — каких только лекарей не приглашали они к Парихан! Немало попила она разных отваров из цветов и трав. Но ей не становилось лучше. Она худела и бледнела… Никто не мог определить болезни Парихан, она одна ее знала. В мечтах она не раз видела незнакомый город, Ахмеда, быстро мчавшегося на огненном коне…
«Если бы еще хоть разок посмотреть на него», — с грустью думала девушка.
Печальная, унылая, брела она однажды по полю. Вышла на дорогу, ее обогнали двое мужчин, и вдруг один из них сказал другому:
— Полк по дороге в Ботлих остановился в крепости…
Давно не видели жители аула Парихан такой веселой, приветливой, нарядной. Она бежала от аула к крепости, и ей самой чудилось, что ноги ее не касаются земли. И вдруг во всаднике, скакавшем ей навстречу, Парихан узнала Ахмеда.
— Счастливого пути, Парихан, куда собралась? — Ахмед спрыгнул с коня.
Парихан не поверила своим глазам и не сразу ответила. Перед ней стоял совсем не прежний робкий Ахмед. Ей протягивал руку уверенный в себе, решительный джигит в ладно пригнанной военной одежде.
— С приездом, Ахмед! — наконец вымолвила Парихан. — Я… я иду в крепость за сахаром.
— Я пойду вместе с тобой, — сказал он, ведя на поводу своего коня.
— А разве ты не в аул?
— Теперь у меня там нет никакого дела, — усмехаясь, ответил Ахмед.
— Значит, я помогла тебе вдвое сократить дорогу, — лукаво заметила Парихан.
— Я был бы счастлив, если бы ты всегда помогала мне в жизни.
— Твои мысли, Ахмед, для меня под замком! Откуда я знаю, как и чем я смогу тебе помочь?
— Птица не вылетает из гнезда, если знает, что встретит грозу!
— Но после грозы солнце светит ярче!
— Я могу только мечтать. Но боюсь, что мечты мои не сбудутся… Я бездомный и бедный человек.
— А мне, Ахмед, ничего не нужно.
— Парихан, ты ответишь откровенно на мой вопрос?
— Если смогу…
— Зачем ты шла в крепость?
— А ты веришь, что у нас дома нет сахара?
— Неужели я могу надеяться?
— Но ты же знаешь, Ахмед, как бы там ни было, без согласия родных я не решусь…
— И ты можешь думать о чьем-то согласии?!
Сзади послышался цокот копыт. Жамал, резко осадив коня, очутился перед влюбленными. На толстых губах у него застыла усмешка, глаза горели ненавистью.
— А, это ты, Ахмед, — небрежно бросил он. — А я-то думал, что за генерал к нам приехал! Хорошо, что ты вернулся, а то некому чистить стойла и вывозить навоз на поля. Лучше в родном ауле быть конюхом, чем в городе.
— Ну что ж, считай, что я приехал убирать твой хлев, — улыбнулся Ахмед. — Мне все равно, что ты думаешь!
— А тебя, красавица, — Жамал скрипнул зубами, — не для того я беру в жены, чтобы ты пешком ходила! Садись ко мне в седло!
— Речка, спешащая к морю, не пропадет по дороге. Я пойду пешком! — возразила Парихан.
— Подожди, ты еще узнаешь, кто такой Жамал! Не так запоешь, голубка!
— Меня не испугаешь!
Жамал со злостью ударил коня и поскакал к аулу.
Парихан, гордо подняв голову, шла с Ахмедом к крепости.
Накупив в магазине всякой мелочи, чтобы оправдаться перед матерью, Парихан одна возвращалась домой. Мать встретила ее на краю аула.
— Где ты была, непутевая, что ты с нами делаешь? Нас убьют.
— Кто, мама? — стараясь оставаться спокойной, спросила девушка.
— Чужие языки… Им достаточно песчинки, чтобы возвести скалу.
— Этот краснолицый бурак Жамал, видимо, считает, что я арестантка.
— Опомнись, ты его невеста!
— Вот! — сказала Парихан, проведя рукой по шее. — Пусть поднесут сюда кинжал, я и тогда за Жамала не пойду.
— Отрекись от сказанного, дочь моя, ради аллаха, не бросай моего мужа и братьев в огонь распри. Не жить нам с тобой на свете, если они услышат это.
— Пусть убьют меня, мне все равно.
Парихан заплакала.
Но дома ей не дали опомниться, брат матери бросился с криком: «Зачем ты ходила в крепость?!» — и избил ее до синяков.
— Убивают, убивают! — кричала мать, стараясь защитить дочку, и ей тоже досталось от брата.
Жамал хотел в ту же ночь обручиться с Парихан. Мать, сидевшая у постели дочери, старалась заглянуть в ее будущее. Проклинала весь род Жамала.