Через два года Субайбат опять расцвела, и свахи зачастили в ее дом. Но, к удивлению людей, она всем отказывала. Видно, никому больше не удалось забросить зерно любви в ее сердце. Единственной ее привязанностью был сын Рашид. Она воспитывала его по-своему. И Рашид рос честным и добрым.
Получив извещение о гибели Рашида, она первые дни была без памяти. И соседи, боясь, что она помешается, поочередно дежурили у ее постели. Но она пришла в себя, выжила, не сошла с ума. Днем работала, как и все, в поле. Вечерами думала о сыне и перечитывала его письма. Постепенно к ней стала возвращаться надежда. Она слышала от людей, что нередко те, кого считали погибшими, возвращаются. И верила, что Рашид тоже вернется. «Может, ошибка вышла, а может, в плен попал», — думала она. Так и жила Субайбат этой надеждой. Больше ей жить было нечем. Родители ее к тому времени умерли, а со старшей сестрой и ее детьми, жадными, самодовольными, она не ладила всю жизнь. Даже когда умерла мать и Субайбат сидела с людьми, оплакивая ее смерть, Абидат вместе со своими детьми незаметно таскала вещи из родительского дома: она боялась, что Субайбат потребует свою долю.
А Субайбат между тем даже иголки не взяла и от дома родительского отказалась, говоря: «У меня же есть дом. Зачем мне второй. Одно гнездо нужно птице». И Абидат долго мучилась над неразрешимой загадкой: глупая сестра или хитрая? Так и не поняла до конца жизни.
Когда погиб Рашид и Абидат поняла, что сестра долго не проживет, она смекнула, что дом и все имущество после смерти сестры должны остаться ей: ведь других родственников у Субайбат не было. Но мало ли что может взбрести в голову глупой старухе, размышляла Абидат и решила на всякий случай быть с ней поласковее.
Каково же было Абидат, когда она узнала, что у сестры объявилась внучка. Она сразу решила, что Сидрат будет претендовать на дом, и, засучив рукава, кинулась в драку.
Субайбат же души не чаяла в Розе. Она давно любила Сидрат и радовалась, что именно ее выбрал сын в невесты.
Правда, иногда, особенно в те минуты, когда Субайбат оставалась одна, в сердце ее закрадывалось сомнение. Тогда она доставала из сундука письма сына и, поднося их близко к глазам, перечитывала снова и снова, хотя знала наизусть каждое письмо, от строчки до строчки. И тогда острая боль сжимала сердце, становилось трудно дышать, и она с трудом доходила до окна, чтобы распахнуть его скорее. «Неужели Сидрат так быстро забыла Рашида, — с горечью думала она в такие минуты. — Но откуда знать: может быть, они встретились уже после того, как он написал эти письма. Война есть война. На войне все бывает».
Конечно, она могла подойти к Сидрат и спросить ее прямо, встретилась ли она с Рашидом. Но она боялась, что Сидрат ответит: нет. И тогда ей нечем будет жить. Так постепенно она уверила себя, что Роза — ее внучка, и привязалась к ней, как к родной.
Субайбат словно подменили. Со дня возвращения Сидрат и Розы она ожила, будто это ее сын Рашид пришел с фронта. Ее лицо, застывшее, как заледенелая вода, оттаяло. В глазах, недавно тусклых, засветились радостные огоньки. Ее ноги, еще вчера с трудом ступавшие по земле, стали гибкими и быстрыми, как у молодой. То, что она собиралась подарить невесте сына, с тех пор как получила извещение о его гибели, прело в сундуке, пересыпанное нафталином. А теперь Субайбат с легкостью откинула тяжелую кованую крышку и, отворачивая голову от острого запаха нафталина, стала вынимать вещи. Она встряхивала платки, покрывала и вывешивала на веранде — пусть проветрятся.
— Ой, золотце мое, — ласково говорила она Розе, утром и вечером приходя к ней с каким-нибудь гостинцем.
— Мама, я хочу спать к бабушке. Пустишь меня сегодня? — приставала Роза к матери.
Сидрат соглашалась:
— Иди, доченька. Только смотри слушайся бабушку.
«Для всякой болезни и лекарство находится. Вовремя приехала внучка: спасла старую», — говорили в ауле.
«Счастье-то какое, что внучка нашлась. Если бы не она, давно бы Субайбат отдала богу душу».
Не только сама Субайбат, но даже и дом ее словно ожил. Земляная крыша, поросшая травой, которая словно спешила сровнять саклю с землей, стала гладкой и чистой: Субайбат повыдергала дерн, починила крышу. Веранда с облупившейся штукатуркой, с дранкой, торчащей из-под нее, теперь сияла свежей побелкой: Субайбат оштукатурила веранду заново. Обновился дом — обновилось сердце старой женщины.
Но не все в ауле с открытым сердцем встретили Сидрат и Розу. Не все радовались, глядя на счастливую Субайбат. Следом за удачей печаль идет. Не сорока на хвосте приносит ее, а завистники и сплетники на своих длинных языках.