— Мама, моя хорошая мама! Когда же ты вернешься?
К нам заходил Мажид, молча обнимал Асият.
Мне и Нажабат он приносил книги, заставлял читать, спрашивал прочитанное. Иногда он рассказывал нам про войну, про своих друзей-героев.
Халун и Омардада звали нас к себе ночевать, но мы не соглашались.
Нажабат говорила:
— Когда мы дома, мне все кажется, что мама вот-вот постучит в дверь.
Наш дом был согрет теплом мамы — никуда не хотелось идти, я тоже каждую минуту ждала ее, но молчала.
Халун, Омардада и Мажид оставались у нас на ночь. Мне они порой даже мешали — одной можно было поплакать в подушку, когда никто не видит, не слышит.
Единственной моей радостью были грядки у дома, Я посадила еще ранней весной овощи и цветы. Утром я поливала свой огород, следила, насколько стали «мои посадки» за ночь больше или гуще. А к вечеру, когда с гор спускалась прохлада, я полола на грядках сорняки. За работой я отдыхала, ужасы последних дней иногда казались сном. Земля привязала меня к себе, я стала более скрытной с людьми. Во мне укрепилось желание стать агрономом, но с каждым днем эта мечта отступала все дальше, становилась недоступнее. Что будет со школой? За водой к роднику я тоже стала ходить одна. Мне теперь было не до детских страхов! Я любовалась всем, что попадалось мне по дороге. Меня радовали даже пустующие участки земли. «Вот стану агрономом, посажу здесь деревья или посею пшеницу. Омардада похвалит меня, скажет, что я пошла по его пути».
Халун принесла нам хинкал с мясом и чесноком, накормив, ушла домой. Ночевать у нас остался Мажид, Мы легли спать раньше обычного. Я, как всегда, думала о маме, долго не могла сомкнуть глаз. Время тянулось медленно. Наконец я заснула, но перед рассветом проснулась снова. Я быстро оделась, и вот уже ворота, тихо скрипнув, захлопнулись за мной.
Лик неба был еще бледным. «Как у заплаканной девушки, которую против воли выдавали замуж», — мелькнуло у меня в голове. На ноги с цветов и трав падали слезы, а вытирал их подол моего платья. Кое-где в небе догорали бледные, мелкие искры звезд — свидетели померкшего ночного величия.
Я сняла чувяки и босиком побежала по дорожке. Куда? Я сама не знала. Вон доберусь до той горки! Совсем рядом, могучим течением раздвигая древние скалы, ревела река. Она мчалась бешеным галопом, как необузданный, упрямый скакун.
Я залюбовалась потоком. Он ударился о панцирь громадного утеса, и на моих глазах происходило чудо — вместо мутной, строптивой реки вырастал молочно-белый столб, отвесно падающий в таинственные недра, куда я никак не могла заглянуть. Река, сама рожденная солнцем и ледяной горой, щедро раздающая по дороге воду деревьям, травам и цветам, здесь, на краю пропасти, вызывала к жизни водопад. В этом перевоплощении мне чудилась особая торжественная закономерность. Если бы не неумолчный грохот, можно было бы услышать, как ниже, там, в ущелье, настойчиво и безотказно постукивают мельницы. И замри, по приказу могучего волшебника, водопад хоть на час, прервут эти мельницы, неустанно, неутомимо служащие человеку, свою необходимую нам всем работу.
Как не любить природу, если столько в ней чудес! Как не стараться постичь ее законы!
— Ты всегда верна себе! — рядом со мной стоял Мажид.
— Ты что, приставлен ко мне? Зачем ты пришел сюда?
— Как зачем? Отец и мать посылают меня на ночь охранять вас. И что же — просыпаюсь, и вдруг — нет тебя. Я испугался. Тебе следует быть осторожной, пока не разобрались во всем этом деле.
— И все-таки нечего за мной шпионить!
— Ты еще так молода, а гордости у тебя на троих.
— Мне легче здесь, Мажид. Ты должен понять. Посмотри, как красиво вокруг!
— Да, наши горы прекрасны. Посидим здесь на камнях, Патимат. Утром я любовался твоим огородом, цветником. Ты, кажется, окончательно решила стать агрономом. Теперь я считаю это и в самом деле твоим призванием. Немало я об этом раздумываю. И даже мечтаю, что ты поступишь в Московскую Тимирязевскую академию…
— Я-то уж как раз не могу мечтать об этом. Мама…
— Вытри слезы, Патимат! Мама скоро вернется, все выяснится, жизнь у вас снова наладится. Вечером я тебе принесу интересную книгу об одном сельском агрономе. Судьба его была сложной, да ведь легких судеб и не бывает… Немало этому человеку пришлось потрудиться, пока он добился своего. Взгляни вверх! Видишь, летит орел…