На душе стало муторно. Почему-то захотелось прилечь, но не на лавочке, как бомжу, а под ней, как упившемуся вусмерть пропойце. «Сыпь, гармоника! Скука… Скука…
Гармонист пальцы льет волной.
Пей со мною, паршивая сука.
Пей со мной», — неожиданно вспомнились стихи Есенина. Володя с удовольствием сейчас напился бы, до красной пелены перед глазами, до состояния «почти не живой». Только вот этим огорчил бы Катю, да и няня уйдёт вечером. Кто присмотрит за Максимкой, кроме него? Можно было забыться в сигаретном дыму, но и этот вариант отпадал. В семнадцать лет после первой сигареты его увезли со школьного двора на скорой помощи. Оказалось, сильнейшая аллергия на табак, о которой он не знал. Когда кто-то курил рядом, с ним ничего не случалось, а вот самому вдыхать отраву было нельзя.
Неожиданно небо разрезали несколько молний. Над головой громыхнуло, будто из пушки, через пару секунд начался ливень. Крупные капли моментально намочили волосы, потом скатывались за ворот рубашки. Пиджак стал пропитываться водой. Володя развернулся в обратный путь. Он задумался, вспоминая Катю, и ушёл слишком далеко от машины. Только вот бежать до неё не хотелось. Унылое настроение накатило новой удушливой волной. Мужчина заложил руки в карманы брюк и медленной походкой пошёл к стоянке. Потом вдруг воздел руки к небу и прокричал.
— Возьмите всё, святые неба силы, но дайте мне прошедшее назад!
О! День один — за цену всех наград,
хоть час один из жизни давней, милой!
Не боле — час! Я только час прошу, потом тяжелую веригу наложу и сам свою я вырою могилу, и лягу в гроб — за час, за час один… О! Внемлете ли вы, святые неба силы?
Это были стихи Красова. Володя любил стихи русских поэтов и многие знал наизусть. Ещё в восьмидесятые годы прошлого столетия его бы назвали романтиком, а сейчас уже скажут: «отстой». Молодёжь привыкла к рэпу и непонятной музыке похожей одна на другую. Текст песен вроде разный, а мелодия всё таже «тыц-тыц-тыц». Катя тоже не увлекалась стихами, но с удовольствием слушала, как он играет на рояле. Она всегда ласково обнимала его, когда он играл и одновременно декламировал стихи. Потом улыбалась и говорила, что он человек из прошлого и за это она любит его ещё больше.
Солнечная погода сменилась, но не унылым накрапывающим дождём, а настоящей грозой. Арсения сидела на лоджии в кресле-качалке. Из маленькой колонки, стоящей на журнальном столике, лилась музыка Шопена «Вальс дождя». Разбушевавшаяся за окном стихия удивительным образом дополнила мелодию. Сегодня был особый день. Год назад Арсении сообщили, что у неё будет новое сердце. Сейчас почему-то не радовалось, а наоборот, хотелось плакать. Печаль съедала душу, словно она тосковала по кому-то далёкому и любимому. Сердце рвалось на части, будто этот кто-то тоже тоскует и зовёт. Вот только любви в жизни Арсении давно не было. Не по Федьке же лить слёзы?
Бывший парень Фёдор Ветров, нагулявшись, приполз через три месяца после выписки Сени из больницы. Валялся в ногах, заверял в любви. Просил прощения. Только Сеня не простила и прогнала. Она уже слышала от одной из приятельниц, что Ветров оправдал свою фамилию и пробежался по её ближайшему окружению лёгким бризом. От обаяния Фёдора не устоял никто. Таким образом немногочисленные подруги девушки перешли в разряд приятельниц. Хотя Сеня их не винила, они парня не уводили, он сам от неё отказался. И вот приполз просить прощения, узнав, что Арсения вполне себе здорова. Девушка чуть не спустила его с лестницы, кинув букет дешёвых астр ему в след. Сеня не жаждала дорогих подарков, просто вдруг стало противно смотреть на человека, который предал.
Больше Арсения знакомств не заводила. Зачем кого-то влюблять в себя, давая ложные надежды? Да, она может жить обычной жизнью. Да, выйти замуж и заниматься любовью не составит труда. Только вот детей она уже не родит никогда, да и проживёт при хорошем раскладе лет пятнадцать. Потом новая пересадка, если повезёт. Она и в этот раз получила донорское сердце в последний момент, а могла и не дожить. Поэтому девушка погрузилась в работу. Сшила свадебное платье для Евгении, а там пошли заказы. Как она и думала, их было не так много, но достаточно, для того чтобы за год скопить на ремонт квартиры и новую мебель.
Девушка также шила для себя, покупая недорогую ткань в магазине «Лоскуток». Иногда там продавались за бесценок остатки дорого материала и кружева. Посему поход в магазин стал неким еженедельным ритуалом, а гардероб пополнился платьями в пол в стиле девятнадцатого века.