Выбрать главу

Тонкие же отливки, обработанные напильником и резцом, а затем покрытые патиной, и старая работа продавались поштучно.

— Деваки, — обратился Ананд к жене, — ты извини, но давай совместим приятное с полезным. Для нашей фирмы меня интересует резьба по слоновой кости. Мне надо бы прицениться. Может быть, мы откроем заказ.

— Мне это интересно и нужно так же, как и тебе, — ответила она.

Они вошли в дом, примыкающий к мечети.

Ананд дружелюбно вступил с мастером в деловой разговор, предварительно познакомив его с Деваки. Художника звали Хар Даял.

— Вот этот бивень, господин Ананд, я режу более года, получая при этом ежемесячно около двух тысяч рупий, а хозяин продает бивень тысяч за сорок-пятьдесят.

А где у них основное производство? — поинтересовался Ананд.

— В большом эмпориуме, недалеко от минарета Кутб Минар в Нью-Дели.

Ананд поблагодарил мастера, и они с Деваки покинули мастерскую, взяли такси и спустя несколько минут подъезжали к эмпориуму.

У Деваки разбежались глаза. В больших залах было выставлено множество образцов резьбы и по слоновой кости, и по сандаловому дереву. Здесь были сандаловые скульптуры, уникальные фигурки из бронзы, серебра, драгоценных камней; женские украшения; мебель, инкрустированная слоновой костью, рогом, металлом. Вход в эмпориум, торговый центр, охранял огромный белокаменный слон. Во дворе разместились уменьшенная копия мавзолея в Агре, — Тадж Махал, и изваяние Будды «озаренного».

В мастерских сидели, поджав босые ноги, кудесники чеканки, горячей эмали, резьбы по камню…

Ананда познакомили с хозяином — Омом Пракашем.

— У меня работают и индусы, и мусульмане. Сейчас грань между мусульманским и индусским искусством постепенно стирается, — пояснил он.

Ананда заинтересовали некоторые работы, и они с хозяином обменялись визитными карточками и реквизитами фирм.

Когда они вышли из мастерских, Ананд сказал притихшей жене:

— На сегодня, я думаю, нам хватит? Как ты думаешь? А?

— По-моему, да. Столько впечатлений. Их надо осмыслить, — с улыбкой ответила Деваки.

Они отправились в отель. По дороге их такси обогнала пожилая женщина в золотистом сари, ехавшая на мотоцикле. Деваки от удивления вскрикнула. Мотоцикл резко повернул и помчал по прямой, как взлетно-посадочная полоса, улице Нью-Дели. У мусорного ящика старушка со священной коровой крюком разгребала отбросы. И тут же рядом — леди в модном сафари, садилась в шикарную белую японскую «тойоту».

— Завтра праздник, — улыбаясь, сказал водитель.

— Дурга-пуджа! Рам, Рам! — ответил ему Ананд.

Водитель, вспыхнув белозубой улыбкой, ответил ему тем же приветствием.

Ананд и Деваки ужинали в ресторане отеля. Они сидели в мраморных креслах за небольшим овальным столиком у бассейна с голубой водой. Официанты в малиновых фраках передвигались совершенно бесшумно.

Любопытные взгляды мужчин то и дело останавливались на Деваки. Она поражала их своей молодостью, красотой и всей сущностью индийской женщины.

Иногда до них доносились негромкие восклицания на английском языке:

— Блестящая молодая индийская пара! Это супруги!

Им подали ледяное шотландское виски, шампанское и воду. Затем фрукты и соки. Столики располагались друг от друга на почтительном расстоянии. Сосед слева, крупный мужчина с квадратным лицом и оттопыренными ушами, жевал бетель и смотрел на посетителей осоловевшим взглядом. Но чаще всего он поглядывал на Деваки. Это несколько раздражало Ананда. Толстый улыбался, обнажая крупные зубы, красные от бетеля. Перед ним на низкой мраморной подставке стояла латунная, с инкрустацией, плевательница.

Раздавалась легкая мелодичная музыка. Солнце, касаясь вершины огромного храма, клонилось к закату. Было удивительно спокойно, мирно, и тихая радость разливалась в душе Ананда.

Виски, охотно разделяя настроение молодого супруга, обретя вторую жизнь, мягкой хмельной волной будоражило чакры.

— Деваки, милая, — произнес Ананд, упиваясь музыкой ее имени, — я заказал кюфты, — и в его глазах блеснул загадочный огонек.

— Мне приятно, что ты в свое время оценил мой кулинарный подвиг. Но я не думаю, чтобы кюфты были здесь настоящими. Скорее всего, это европейские фрикадельки, — ответила она.