— Может быть. Вероятно, они стараются угодить европейским и американским вкусам, — согласился Ананд. — Но попробуем.
Ананд наполнил ее бокал шампанским. Себе он налил виски.
Принесли овощное блюдо из кабачков, помидоров, перца и моркови, зажаренных на подсолнечном масле, изрядно сдобренное пряностями и густо посыпанное порубленной зеленью.
После кюфт, которые оказались вполне сносными, специально для Деваки подали панди — изысканные индийские сладости и свежий сок манго.
Деваки, румяная, с сияющими глазами, все время говорила Ананду нежные и ласковые слова. Подозвав официанта, он расплатился и, нежно взяв супругу под руку, повел ее из роскошного ресторана к лифту. Они поднялись на восьмой этаж, в свой номер.
Ананд нажал кнопку, и через минуту, постучав, вошел слуга.
— Чего изволите, господин? — спросил он, почтительно поклонившись.
— Пожалуйста, шампанского и фруктов.
Через пять минут его заказ был выполнен. Получив на чай, слуга, не переставая кланяться и бормоча слова благодарности, удалился.
Ананд был весел: шутил, смеялся.
Деваки включила музыку и исполнила небольшой фрагмент катхака — религиозного танца, модернизированного во время правления наваба Ваджида Алишаха, жившего в роскоши и имевшего триста пятьдесят жен.
— Мой дядя Джавахарлал, — сказал Ананд, разоблачаясь и бросая одежды на тахту, — очень боялся, что моя холостяцкая жизнь развратит меня. И часто повторял это мне, ссылаясь на навабов.
Деваки, сняв сари, обернулась тонким дхоти и погрузилась в кресло.
— И что же? — спросила она.
— А то, что разврат меня не коснулся. Я не так воспитан. Да и натура не та. «Ничто нам так не сокращает жизнь, как сожительство с чужой женой». Человек, Деваки, тогда человек, когда соединяется с женщиной в основном в целях деторождения, а не культивируя этот богом данный инстинкт, не эксплуатируя его, не делая из него цель и примат наслаждения. Ведь все живое живет, как правило, за счет другого. И если человек предается этому, прямо скажем, половому разврату, организм, отдавая энергию сверх меры, очень и очень скоро изнашивается.
— Ты умный, Ананд. Но только не говори такие слова, как «половой разврат», ладно? — наивно и вместе с тем серьезно попросила она.
Ананда подмывало немножко подразнить ее. Он наполнил бокалы шампанским. Но она отказалась.
— Наваб рос во дворцах, среди очаровательных куртизанок в Лакхнау, недалеко от Пенджаба. Они его воспитывали и, как он пишет в своих воспоминаниях, лишили его девственности в десять лет.
— Перестань, Ананд! Тебе не стыдно? — улыбаясь, сказала Деваки.
— Ну, хорошо, не буду. Но дело в том, что наваб придавал большое значение искусствам вообще, а искусству танца — особенно. Он построил дворец Перихана — Дворец фей, где лучшие учителя обучали девушек танцу, музыке, пению. И вот именно на основе народного индийского фольклора они создали особый вид танца «катхак».
— Вот это интересно! А вначале — не очень! — сказала Деваки и добавила: — Я хочу быть с тобой гетерой, но только говорить об этом, мне кажется, нехорошо.
Ананд рассмеялся. Деваки опустила свои маленькие ножки в атласные комнатные туфельки и отправилась в ванную.
Когда она сушила волосы, Ананд спросил ее:
— Скажи, а почему самого популярного из всех богов, Кришну, так любят женщины?
— Кришну называют иногда богом женщин, — ответила Деваки, — потому что все рассказы и песни о его детстве, а также фигурки Кришны в виде маленького голого ребенка-ползунка вызывают в сердцах индийских женщин прилив нежности и материнской любви. Поэтому и любят женщины Кришну.
— Да… он любил свою пастушку Радху. Отсюда возникла особая ветвь литературы, известная под названием религиозно-эротической.
— Ананд!
— Да, Деваки?!
— А виски вкусное? Дай мне попробовать!
— С удовольствием! — и он налил ей немного иностранного напитка.
— Ты читала книгу «Кама-сутра» древнего индийского мудреца?
— Нет. А там про любовь?
— Да. Это эротический трактат.
— Хорошо, Ананд. Мы с тобой где находимся?
— В отеле.
— Нет. Мы находимся в свадебном путешествии. И читать книги мне сейчас что-то не хочется, а особенно трактаты. Я хочу читать реальную книгу жизни, и тебя, и твою любовь. Ты лучше расскажи мне об этом трактате.
Ананд нежно сжал в своих объятьях упругое и гибкое тело Деваки. Ее кожа была гладкой, словно бамбук. Она закрыла его уста долгим и страстным поцелуем, от которого он едва не лишился чувств.