Расплатившись с водителем, я выпорхнула из такси и, не обращая внимания на удивлённые взгляды прохожих, рухнула в сугроб, вырисовав фигуру бабочки. Открыв рот, я начала ловить падающие с неба снежинки. Наверное, я дура. Нет, я просто сумасшедшая, совершенно ненормальная идиотка. Но, чёрт подери, я так счастлива, нельзя даже передать словами. Он сказал, что если у нас всё получится, он поверит в Деда Мороза. А я уже в него верю! Да я верю в этого бородатого толстого дядьку, потому что все или по крайне мере большая часть моих желаний осуществилась. Какое же волшебное время — Новый год. Всё вокруг сразу становится таким сказочным, таким фантастическим. Люди, порой даже сами себе в этом не признаваясь, начинают верить в чудеса. Новый год — это шанс начать жизнь абсолютно с чистого листа. Оставить все невзгоды в прошлом и шагнуть в новую жизнь совершенно другим человеком. Сейчас, барахтаясь в сугробах, я не особо осознавала, что скоро стану мамой. У меня появится ребёнок. Мне почему-то казалось, что я сама ещё совсем малышка. Я словно перенеслась лет на пять назад, вновь стала семнадцатилетней девчонкой, романтичной и немного прибабахнутой. Но только сейчас, несмотря на безумные, порой мрачные события, которые произошли в моей жизни, я была намного счастливее, чем тогда, в семнадцать лет. Потому что я любила. Любила всем сердцем. Любила так, что мне хотелось поделиться этой любовью со всем миром. А ещё я знала, что любима в ответ. И это, пожалуй, самое главное. Самое важное в жизни — любить и быть любимой. Всё остальное как-нибудь сложится, утрясется.
Поднявшись на ноги, я отряхнулась и собиралась, наконец-то дотопать до квартиры, тем более что уже вечер и папа наверняка волнуется, но меня окликнули. По голосу и чисто английскому произношению, я сразу поняла кто это сделал, ещё до того как обернулась и увидела напротив себя Краус.
— Опять вы? Сколько можно? Вы, когда-нибудь оставите меня и мою семью в покое? Послушайте Катрин, я так понимаю, вы не по своему желанию за мной таскаетесь. Вас Руслан об этом просит? Так вот передайте ему, чтобы он прекратил это преследование. У меня уже есть отец, который меня вырастил и воспитал. Я его очень сильно люблю и никого другого мне не нужно.
— У меня тоже есть отец, — я вздрогнула от её голоса и взгляда. Только сейчас я заметила, какие красные у неё глаза. Словно…она беспрерывно рыдала несколько часов. — У меня тоже есть…был отец, который меня вырастил и воспитал, и которого я безумно любила. А вчера утром он скончался….И я вот сейчас должна была быть рядом с его женой, с женщиной, которая его безумно любила, и которой сейчас, пожалуй, даже хуже чем мне, но я здесь, с вами. Потому что этого хотел мой папа. Потому что о вас были его последние слова. Потому что он просил вам это передать. Катрин достала из сумки какую-то папку и протянула её мне.
— Что это?
Внезапно мой голос пробила дрожь. Я ещё не до конца осознала, что именно произошло, но в моей душе поселилась такая горечь…ядовитая горечь, которая приходит только с потерей близкого человека.
— Документы о наследстве. Мой папа был очень обеспеченным человеком. И он хотел, чтобы одна треть от его состояния досталась именно вам. Вы ознакомьтесь с документами, там всё достаточно ясно изложено. Вступать в права наследства или отказаться от них — ваше дело. Но я прошу в любом случаи сообщить мне о вашем решении. И желательно как можно скорее.
Только переступив порог квартиры, я нос к носу столкнулась с поджидающим меня у самых дверей папой. Стоило только окинуть его мельким взглядом, чтобы понять, что он из последних сил держится на ногах и пытается отогнать от себя сон.
— Уже поздно. Пап, ты почему не спишь?
Взяв у меня пуховик, отец повесил его в шкаф и сонно протёр глаза.
— Сейчас лягу, не беспокойся. Лучше скажи мне, как всё прошло?
Как прошло? Хороший вопрос. Про встречу с Артуром я, конечно, могла рассказать, тем более что папа уже во всех подробностях осведомлён о наших отношениях, но вот про бумаги, что лежат у меня в сумке, думаю лучше промолчать, хотя бы потому, что я их сама ещё не просмотрела.
— Хорошо. Артур очень всколыхнулся, узнав, что скоро станет отцом. Думаю, теперь он не будет препятствовать встречи с адвокатами и сам себя глубже закапывать в яму.
— Ну, вот и отлично, — папа слегка взъерошил мне ладонью волосы и в ту же секунду его взгляд отчего-то стал слишком серьёзен. — Юль, давай пока не будем говорить маме обо всём, что случилось….Не надо сразу вываливать на неё, что ты беременна от Артура, который сейчас находится в СИЗО. Ты же знаешь, что ей сейчас нельзя волноваться. Врачи по-прежнему не хотят отпускать её домой, беременность тяжело протекает.
— Пап, ты мог бы об этом даже не говорить. Мама ничего не узнает. Ну, по крайне мере до тех пор, пока моё интересное положение ещё можно будет скрывать.
— К тому времени, когда всё станет слишком очевидно в нашей семье уже должно быть пополнение. Ладно, всё обсудим завтра. Сейчас ужинай и иди спать.
— Да нет, я лучше сразу пойду, лягу, кушать совсем не хочется.
Чмокнув папу в слегка небритую щёку, я прошла в свою комнату и, закрыв дверь на замок, сразу достала из сумки папку, которую мне дала Катрин. Мне стоило пролистать всего пару страничек, чтобы понять, что без адвокатов я здесь мало в чём разберусь. Хотя, зачем мне вообще в этом копаться? Я ведь не собираюсь вступать в права наследства. Чёрт, несмотря на все эти бумажки, я просто не имею на это право. Я ведь совсем не знала…Руслана. Конечно, сейчас мне в какой-то степени даже жаль, что мы так толком не о чём и не поговорили, мне жаль, что я даже не попыталась его выслушать, а сейчас уже поздно….но всё равно, назад уже ничего не повернёшь. Как бы там ни было, этот человек мне чужой. И я не могу претендовать на его состояние. Мне кажется это право остаётся за его близкими. Да, я определённо должна отказаться. Тем более что сейчас у меня итак достаточно проблем. Завтра же позвоню адвокатам отца и попрошу проконсультировать меня по всем вопросам касающихся этого наследства. Нужно ведь знать, где поставить свои заковырки, чтобы меня, наконец, оставили в покое. Только надо предупредить адвокатов, чтобы они не о чём не проболтались отцу. Не хочу, чтобы он знал, да и вообще лишний раз вспоминал обо всём этом. Уже завтра, если это возможно, я попытаюсь поставить точку в этом родстве.
Встреча с адвокатами была назначена на три часа, а сейчас было только пол одиннадцатого утра. У меня в запасе была ещё уйма времени, которую я решила потратить с пользой. Мне не составило большого труда узнать, где находится офис некого господина Шахновского. Ведь именно этот мужчина выступает свидетелем драки Артура и Бориса, и также он утверждает, что в тот момент, когда произошло убийство, Артур находился вместе с Волконским в одном кабинет. Но это ложь. Вчера Артур рассказал мне, что он не убивал Бориса и не видел, кто это сделал. А любимому я доверяю куда больше, чем какому-то неизвестному мне мужику. Тем более что возможно это именно Шахновский и устроил всю эту чехарду. Вопрос только в том, как это доказать?
С Шахновским я решила не встречаться. Ясно дело, что он не расскажет мне, как всё было в действительности. Но вот переговорить с людьми, которые работают у него в офис, я посчитала необходимым. Среди них нашлось много свидетелей, видевших драку Артура и Бориса. Не может быть, чтобы не было ни одного человека, который не видел, Артура в уборной в то время, когда произошло убийство. Офис Шахновского занимает практически всё многоэтажное здание, в нём работают свыше двухсот человек, должен же найтись хотя бы один свидетель, который мог бы подтвердить алиби Артура. Этот человек, несомненно, есть, возможно, он просто боится давать какие-либо показания. И мне всеми правдами и неправдами нужно убедить его это сделать. Но для начала я должна его хотя бы разыскать. Мне повезло, сегодня Шахновского не было в своём офисе, он вообще находился не в городе. Меньше всего мне сейчас хотелось бы встретиться с этим мужчиной. Тогда бы весь мой план пошёл насмарку, хотя мне хватило всего минут двадцати, чтобы понять, насколько бредова моя затея. Со мной никто не пожелал разговаривать. Все были либо слишком заняты, либо торопились на обеденный перерыв, который у них начинался почему-то в одиннадцать утра, либо просто ничего не видели. Ко всему прочему, когда я уже собиралась уходить из офиса так ничего и, не узнав, я в самых дверях столкнулась с каким-то парнем лет двадцати пяти, в руках которого был поднос с кофе. В итоге и этот самый поднос, и моя сумку, с вывалившимися из неё документами о наследстве, которые я так и не выложила, оказались на полу. Парень, конечно, промямлил, что-то вроде «извините», но собрать документы мне не помог. Только сложил осколки посуды на поднос и быстро смылся. Собственно я этому почему-то даже не удивилась. От меня здесь все шарахались. Сев на корточки, я начала складывать бумаги обратно в папку, и когда уже почти всё было готово, мой взгляд остановился на листке, что валялся на полу с оставшимися документами. Этот листок явно был не из той папки, что вчера передала мне Катрин, он вообще никак не касался дела о наследстве. Это был обычный клетчатый лист, краткий текст на котором писали явно впопыхах. Стоило мне только прочитать одно единственное предложение, как я быстро, вместе с остальными бумагами запихнула листок обратно в папку и поспешно вышла из офиса. «Через двадцать минут, в сквере за углом, возле последнего подъезда старой пятиэтажки».