В тот день я как всегда подыхала со скуки в своём номере. Утром как проснулась, сначала сходила на разминку для беременных, потом позавтракала, немного прошлась по территории и заползла обратно в свой корпус. Уже три дня я не могла дозвониться не до кого из родных. У папы постоянно занято, мамин телефон вообще отключён, тётя Оксана просто не берёт рубку, а у адвокатов вечно срабатывает автоответчик. Складывалось такое впечатление, что меня просто игнорируют. А самое паршивое, что я ничего не могла поделать в этой ситуации. Разве что сбежать из пансиона, но какой в этом смысл? Папа всё равно вернёт меня обратно, ещё и разозлится, отберёт все средства связи с внешним миром. Но сидеть, сложа руки, не зная, что происходит вокруг тебя — невыносимо. Из последнего разговора с адвокатом я поняла, что дело хоть и продвигается, но его ход значительно замедляет нехватка денежных средств. И мне несложно было догадаться, что платить нужно не только свидетелю и адвокатам. Взятки пихают всем вокруг. Шахновский не тот человек, который так легко сдастся. Чтобы противостоять ему, недостаточно даже в крупицах восстановить события дня убийства, необходимо ещё заручиться поддержкой нужных людей. А папа итак разрывается на части. Проблемы в суде, резко ухудшившееся состояние мамы и, в конце концов, его бизнес, о котором тоже нельзя забывать. А я даже не знала, как помочь. Иногда мне казалось, что я всё-таки зря отказалась от наследства. Сейчас, удалось бы избежать многих проблем, но…появились бы новые. Что-то мне подсказывает, что с Анной мы бы ещё хлебнули ложку дёгтя. Не дай бог она бы начала втирать папе, что у мамы и Руслана был роман. Сейчас только семейных драм не хватало. Кроме того я и без всех этих проблем чувствовала себя настоящим ничтожеством. При моём непосредственном участии заварилась вся эта каша. Сначала связалась с Волконским, год бегала за ним с высунутым язычком, потом, даже, когда мне удалось порвать с ним всякие отношения, у меня снова хватило мозгов близко подпустить его к себе. Ведь подписывала, всё что под нос подсовывали. Дура. А теперь вот отсиживаюсь в пансионате, гуляю на свежем воздухе, наедаю себе бока, а за меня все решают мои проблемы.
Но дело было даже не в Артуре. Точнее не только в нём. Когда маму увезли из пансионата, я, наконец, начала понимать, что её беременность протекает намного хуже, чем рассказывал папа, и чем она сама пыталась меня заверить. И теперь, когда я уже три дня сидела без каких-либо новостей, мне хотелось плюнуть на всё и пускай даже автостопом добираться до города.
В номер постучали, и я, заставив себя оторвать свою пятую точку от дивана, вышла в прихожую. Собственно, я была больше чем уверенна, что эта горничная пришла убрать номер, она обычно всегда появляется у меня после завтрака. Поэтому, когда я открыла дверь и увидела на пороге Константина — отца Артура, я прямо, скажем, опешила. Несколько секунд не то что, что-то произнести, даже пошевелиться не могла.
— Здравствуй, Юля. Впустишь?
Когда мне хоть немного удалось справиться с собой, я отошла от двери, позволив мужчине войти в номер. В прихожей мы долго ютиться не стали. Константин Сергеевич сразу прошёл в комнату, а я как заведённая игрушка, молча поплелась за ним. Мне до сих пор не верилось, что всё это происходит на самом деле. Я вообще не думала, что мне удастся встретиться с этим мужчиной в ближайшие несколько месяцев.
Устроившись в кресле, Константин Сергеевич окинул взглядом всю комнату и как бы случайно зацепил глазами меня. Точнее мой животик, который за последние месяцы заметно округлился.
— Как ты себя чувствуешь?
Мужчина по-прежнему не отводил взгляда, а я чувствовала себя под ним крайне неловко. Пришлось даже живот ладонями прикрыть и только тогда, Константин Сергеевич, словно поняв моё состояние, отвёл взгляд.
— Нормально.
Я села на краешек кровати и на несколько минут в комнате повисла абсолютная тишина. Нагнетающая тишина. Я не знала, что сказать. Да и по всей видимости разговор должна была начинать не я. Если Константин Сергеевич здесь…значит, наверное, случилось что-то очень важное, о чём он и хочет мне сообщить. Но если даже это и так, мужчина не спешил поделить со мной серьёзными новостями.
— Ты уже знаешь, кто будет?
Он вновь перевёл взгляд на мой живот.
— Нет. Пока не знаю.
— А вы с Артуром кого больше хотите?
— Мы хотим, чтобы ребёнок был здоров. А родится мальчик или девочка, для нас это неважно.
— Наверное, это неважно для тебя, — усмехнулся мужчина, — Артур-то по-любому пацана хочет.
Меня начинали раздражать его вопросы. У меня всё больше начинало складываться впечатление, что мужчина просто оттягивает время. Он ведь явно прилетел из Испании не для того, чтобы поглазеть на мой живот.
— Откуда вы можете знать, чего хочет ваш сын? Вы с ним уже давным-давно не общаетесь. Кстати, а вы прекрасно выглядите. Хорошо отдохнули?
Мужчина усмехнулся, всем своим видом дав понять, что никаких угрызений совести он не испытывает.
— Я не отдыхал, а занимался бизнесом. Кстати насчёт Артура ты не права. Может я и действительно давно с ним не общался, но я никогда не забывал, что у меня есть сын. И, если ты помнишь, сейчас его обвиняет не только в убийстве, но и в мошенничестве в особо крупных размерах. Так вот мы с твоим отцом договорились, что он занимается по первому делу, а я беру на себя второй косяк своего сына. И свою часть договора я выполнил. Думаю на суде, удастся доказать, что Артур не имеет никакого отношения ко всем этим финансовым махинациям.
— Вы для этого прилетели? Хотели возвыситься в глазах семьи? Мол, вы такой успешный добрый дядечка, который вечно разбирается с косяками своего непутёвого сына? А вы не забыли, что помимо Артура у вас есть ещё двое детей и жена?
Мужчина вмиг изменился в лице, резко вытянулся, глянул на меня с упрёком.
— Не дерзи мне, девочка. Мала ты ещё, чтобы делать мне такие замечания. О семье я никогда не забывал. Они всегда были, и будут всем обеспеченны. И уходить я от них не собираюсь. А всё остальное касается только меня и моей жены. И вообще я приехал совсем по-другому поводу. К сожалению, поводу очень трагичному.
— Вас бросила любовница? Или просто совесть замучила?
— Сядь! — рявкнул так, что я испуганно вздрогнула и вновь плюхнулась на кровать, хотя уже собиралась выйти из номера. — Я прекрасно понимаю, что я не тот человек, от которого ты бы хотела это услышать….Хотя ты вообще бы вряд ли от кого хотела такое услышать….В общем, позавчера у твоей мамы начались преждевременные роды….у тебя появился братик. Недоношенный, пока ещё очень слабый, но угроз для его жизни нет. А вот твоя мама…Мне и, правда, жаль, Юля. Я сам до сих пор не могу прийти в себя…Она…умерла при родах.
Я усмехнулась, встав с кровати и кинув на мужчину презрительный взгляд.
— Знаете, я всегда была о вас лучшего мнения. Я ещё не забыла о тех временах, когда вы катали меня зимой на санках, а потом покупали горячий шоколад с конфетами. Любовниц и повёрнутость на деньгах я ещё могу понять, но такая гнусность….Не надо опускаться так низко. Я ваш чёрный юмор не понимаю. Выйдите, пожалуйста, из моего номера.
Константин молчал. Очень долго, я уже даже хотела повторить свою «просьбу», но мужчина вдруг резко поднялся на ноги, встретившись со мной взглядом. Что-то во мне перевернулось, надломилось, когда я заглянула в его глаза. В них не было обиды или усмешки, которые я ожидала увидеть…только сочувствие. Искреннее сочувствие, неподдельное. Это меня насторожило. В моей душе зажёгся первый тревожный огонёк.