А вот баба Лиза совсем сдала. Стала рассеянной. Говорила, как думалось Коле, какие-то глупости. Он мог резко оборвать слова бабушки, заставить ее замолчать.
Она замолкала и, с затаенной печалью, смотрела на внука. Да, он рос, как хотелось ей, высокорослым, крепким, здоровым. Но вот. Стал грубить. И, как виделось ей, стесняться ее, стыдиться перед соседями, что она стала такой беспонятной.
– Эй, Коля, Коля! – говорила с грустью бабушка, – потерпи меня, потерпи. Недолго уже осталось.
И вот бабушка умерла. Это было неожиданно для Николая. Он думал, что баба Лиза будет еще жить и жить. А она вот, взяла да померла.
Покойную Елизавету обмыли, одели в новые одежды, которые она приготовил себе для погребения. Положили тело усопшей в гроб. На лоб возложили венчик. В руки дали крест и рукописание. Зажгли свечи.
В дом к Сарычевым заглядывали соседи, чтобы взглянуть на покойную Елизавету… Они лежала в гробу, закрыв плотно глаза, сомкнув губы. Ее лицо покрылось мертвенной бледностью.
Для неверующих в жизнь вечную, в бессмертие души, смерть – это уход в никуда, превращение человека в горсть праха. И отвечать за прожитую жизнь не перед кем. Бога-то нет!
И все-таки, смерть непонятна, страшна, ужасна. Лучше не думать. Не вспоминать о ней и жить так, словно бы ее, смерти, и нет вовсе. И ты будешь жить на земле вечно… Какое заблуждение!
Пришли к Сарычевым знакомые Елизавете старушки. Перекрестились, поклонились усопшей, желая ей Царства Небесного, сели на табуретки и на лавку, стоявшие возле гроба. Кто-то из бабушек захватил с собой Псалтирь. И теперь, сидя в избе перед гробом с телом Елизаветы, раскрыл ее и принялся читать 17-ую кафизму. Слава Богодухновенной Псалтири потекли по избе, принося утешение душе усопшей.
– Блажени непорочные в путь, ходящи в законе Господни…, – читала тихим голосом старушка.
Коля стоял, прислонившись к дверному косяку, смотрел на лицо усопшей бабушки. Он вспоминал ее слова о том, что есть Бог, есть Сын Божий Иисус Христос, Который умер на Кресте, искупив первородный грех Адама и Евы, и воскрес из мертвых, потому-то и празднуют христиане Светлое Воскресение Христово, поют: «Христос воскресе из мертвых», и все, кто веруют во Христа, в жизнь вечную, воскреснут, а смерть – это разделение бессмертной души и тленного тела. Тело идет в землю. А душа идет к Богу.
Нет. Не забыть ему слов бабушки: «Веруй, Коля, православно во Христа. Помогай ближним во имя Господа и спасен будешь».
Николай вздыхает, шмыгает носом. Стоит, смотрит на спокойное лицо бабушки Елизаветы. Ему становится стыдно за то, что он смеялся над ней, обижал. Он тихо шепчет: «Прости меня, бабушка!» Слезы наворачиваются ему на глаза. Он всхлипывает и выбегает из дома. Стоит на крыльце, плачет…
На третий день, как положено, после полудня, к дому подогнали лошадь, запряженную в сани. На кладбище уже выкопана могила. В сенях стоит деревянный крест.
– Пора выносить! – говорит Сергей.
Дюжие мужики поднимают гроб, выносят на улицу и ставят в сани. Бабушки поют: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас!»
Коля подходит к отцу и просит его:
– Можно я бабушкин крест понесу?
Отец смотрит на него внимательно и разрешает:
– Что ж, неси…
Николай берет крест, выходит за ограду, встает впереди саней. Крест лежит у него на плече, но ему не тяжело. Коля думает, что своим поступком он искупит свою вину перед бабушкой.
Возница дергает вожжи. Лошадь сдвигается с места, неторопливо идет по направлению к сельскому кладбищу. За санями движется толпа людей. Бабушки поют молитвы. Николай идет впереди, мужественно несет крест. Невольные слезинки выкатываются у него из глаз…
Елизавету похоронили. Гроб засыпали землей. Поставили на могильный холм крест, чтобы всем было видно и понятно, что здесь похоронен человек, веровавший во Христа и чающий воскресения мертвых, и жизни будущего века. Дома справили поминки. Почивай, раба Божия Елизавета, до всеобщего воскрешения мертвых и Страшного Суда!..
7
Николай в 1968 году закончил восемь классов. Пошел он учиться в школу с восьми лет. Исполнилось ему в этом году 15–ть. Он хотел поступить на обучение в техникум. Приехал в город Белово. Но что-то у него не заладилось, и в техникум его не приняли. Он вернулся домой.
– Ну и ладно, сынок! – сказал ему Сергей, – ты сильно-то не огорчайся. Я тоже университетов не заканчивал. А ничего, живу, работаю. Жена. Детки. Жизнью доволен. Не каждому же Михаилом Ломоносовым быть. Иди вон, поступай в наше профессионально-техническое училище. Получишь специальность. Хоть что-то будет для начала, чем ничего…