Двое похожих парней, ожидаемо оказались братьями и были родом из дреговичей. Старший из них, светловолосый двадцатилетний и массивный здоровяк - прозывался Перваком. Его младший, невысокий и стройный брат Смелко, имел более живой нрав. Вышата поведал их невеселую историю. Родители братьев умерли - отец погиб на охоте, а мать застудилась и прохворав две седмицы, уже не встала с ложа. Родичи приютили сирот. Но через несколько лет, когда нужно было приносить кровавую требу богам, чтобы они даровали урожай и приплод скота - волхвы указали на Смелка. Это всех устраивало - за не нужных и бедных родственников, заступиться было некому. Первак, у которого кроме Смелка никого не осталось и которому он был вместо родителей, не стал дожидаться жертвы - и вместе с братом бежал. Родовичи и волхвы прокляли братьев, преступивших волю Богов, противопоставивших себя общине и обрекших единоплеменников на гнев небесных покровителей дреговичей.
Рыжеватый и круглолицый Крук, происходил из вятичей. Он был вынужден бежать из рода, поскольку поднял руку на отчима. Тот постоянно избивал пасынка, видимо желая сжить со свету байстрюка. Да и сводные братья вечно травили отрока. В конце концов, парень не выдержал и когда 'отец', в очередной раз принялся его колотить - повзрослевший Крук не стал терпеть и отшвырнул мужчину прочь. За такое - по всем поконам племени, ему грозила смерть. И он также ушел, как можно дальше из родных мест.
Высокий и сильный сероглазый Буслай, был из словен Севера. Весь его род уничтожили или поработили даны. Когда юноша вернулся с охоты, то застал только обугленные головешки на месте своего селения. Родни у него не осталось и ему пришлось полагаться только на себя.
Сам Вышата, вел свой род из сиверян. Рассказав, что невольно уличил старейшину в недалекости. Чего ему не простили. Родных вогнали в долги. Для близких, он стал вроде 'хворого' - из-за которого страдает семья. Поэтому, его собирались продать заезжим булгарам. Что парня, разумеется, не устраивало и он бежал.
- Спаси Бог, что выручил нас Ян - искренне поблагодарил от лица своих товарищей Вышата. - Да уж, по-глупому влипли. Это Смелко - убеждал всех, что в Киев-граде, нас тронуть не осмелятся. Да и пива с медом, очень хотелось выпить. Вот и нарвались.
Брат Первака, виновато опустил глаза.
- Вообще то, на ярмарках или гулянках в многолюдстве - нам вполне безопасно, - продолжал говорить Вышата. - Да и в городе днем тоже. Однако вечером, если нет рядом стражи - можно попасться. Не любят нас, считают отверженными татями, проклятыми Богами и людьми.
Ян испытующе, с немым вопросом посмотрел на изгоя. Тот, не отвел взгляда и пожав плечами, сокрушенно проговорил:
- Да, многие среди изгоев, разбоем пробавляются. Да и пленников захватывают, и в рабство чужакам продают. А что делать? Жить то как-то надо. А когда тебя повсюду гонят, травят и норовят убить - поневоле станешь мстить и ожесточишься.
Он покачал головой, отрытым взором смерил Яна и твердо сказал:
- Но среди нас татей нет. Богами клясться не буду. У нас, каждый верит по-своему. Разве что Радогоста вместе почитаем. Однако и тебе друже, думаю теперь к своим ходу нема. Оставайся у нас. Хлопцы хорошие и друг за дружку крепко стоим. Так что не пропадем.
Вышата, неожиданно задорно подмигнул и рассудительно заметил:
- Мы и в Киев пришли не татьбой заниматься, а лучшей доли искать. И знаешь, нам удача уже улыбнулась. Может потому, что никаких грехов за нами нет. Вот на мельнице устроились и хорошо зарабатываем. Да и в Киеве здесь лепота. Много дорог добрым людям открыто.
- Недаром, нас сам князь приметил! - возбужденно встрял четырнадцатилетний Смелко. - Ну расскажи ему Вышата.
Тот, пятерней потрепал отрока по голове и довольно улыбнулся.
- Сам князь! - неверяще спросил Ян. - Не может быть? Как такое возможно?
- Было дело, - усмехнувшись подтвердил Вышата. - Конечно, случайно все вышло. А ты думаешь, как мы на мельнице работать стали? Таких ведь как мы - никуда не берут. Слава про нас идет поганая. Никто поручаться не хочет. Да и спроса некому будет держать, коли что произойдет. Уже не говоря о том, что с нами рядом трудиться не желают. Брезгуют. Скорее готовы прикончить.