Чтобы понять значение этого направленного естественного отбора и вызываемых им перестроек наследственной природы человека, вспомним высказывание Ф. Энгельса о том, что определяющим моментом в истории является производство и воспроизводство самой жизни, имеющее две стороны: с одной стороны, производство средств жизни, а с другой — «…производство самого человека, продолжение рода». Обычно помнят лишь первую часть формулы, но именно во второй ее части, в закономерностях производства самого человека, продолжении рода, таятся среди всей совокупности причин и причины наследственного закрепления тех якобы противоестественных человеческих эмоций, эмоций человечности, самоотверженности, благородства, жертвенности, непрерывное восстановление которых остается подчас загадкой или представляется алогичным с вульгарно-материалистических позиций.
«В то время как все другие животные быстро обучаются находить себе пищу, только у человека младенчество длится долго. И если бы он был вначале таким же, как теперь, то не смог бы выжить.»
С чего начинаются человек и человечность?
От австралопитеков и питекантропов раннего палеолита нас отделяют 500–200 тысяч лет, от неандертальцев среднего палеолита 200–40 тысяч лет, а современный человек появился 40–13 тысяч лет назад (поздний палеолит); от 13 до 5 тысяч лет отделяют нас от мезолита и неолита, и примерно 5–7 тысяч лет длится историческая эра. Одно поколение, считая от рождения младенца до его зрелости и рождения у него детей, длится около 25 лет, и мы отдалены от нашего звероподобного предка всего-навсего десятком тысяч поколений.
Емкость черепа австралопитека — 450–550 кубических сантиметров, гомо эректус — 770–1000, пекинского человека — 900–1200, неандертальца — 1300–1425, современного человека, сапиенс, разумного, — 1200–1500. За эволюционно короткий срок емкость черепа выросла втрое.
Эволюция одного вида одновременно идет в разных направлениях, но с очень разной скоростью. Молекула гемоглобина человека, отделившегося от своего общего предка с гориллой два миллиона лет назад, отличается от молекулы гемоглобина гориллы лишь одной аминокислотой из 146, входящих в состав бета-цепи гемоглобина. Но всего за пять тысяч лет одомашнения тутовый шелкопряд утратил инстинкт добычи корма и полета. Лишь десятки миллионов лет потребовались, чтобы из тапирообразной морды вырос хобот слона и сформировалась шея жирафа, открывшая виду массу листвы, недоступной другим млекопитающим.
Однако удлинение шеи до таких размеров возможно было лишь при одновременной и сопряженной эволюционной перестройке всего организма — укреплялись и усиливались передние ноги и передняя часть туловища. Эволюция вида идет направленно, по определенному, наиболее важному, характерному пути приспособления. Например, тутовый шелкопряд под влиянием отбора, соответствующего основному пути — «каналу» — его эволюции, может за десяток поколений пройти путь наследственного сдвига от огромной бабочки с коконом, весящим три грамма, до карликового отродья весом в шесть-семь раз меньшим. Но главное, что при этом вместо одного поколения за год он будет давать три, четыре и пять поколений. Иными словами, наличие такого установившегося, главного направления реагирования на отбор обеспечивает не только сверхбыструю эволюцию, но и эволюцию коррелированную, согласованную по целым системам признаков.
Каково же основное направление эволюции наших предков, каковы изменения, сопряженные с этим основным направлением (каналом)?
Как известно, безоружность двуногих предков человека, спустившихся с безопасных деревьев на кишевшую могучими хищниками землю, предков еще неуклюжих и медленно бегавших, лишенных больших клыков, разрешилась в двух направлениях: появились не только гигантопитеки и мегантропы (тупики эволюции), но и гоминиды, владеющие членораздельной речью, использующие орудия, и главное — существа социальные.
Когда наш предок начал ходить на задних лапах, а передние лапы стали руками, появились орудия и начал стремительно развиваться и расти мозг, начал слагаться совершенно новый канал коррелированного, сверхбыстрого эволюционирования.
Большой мозг беспомощен, пока его содержимое не связано в целое памятью, условными и более сложными экстраполяционными рефлексами. Параллельно эволюционному росту мозга все более удлинялся срок, в течение которого детеныши нуждались в помощи и охране со стороны не только родителей, но и всей стаи, орды. Даже у самых примитивных племен детеныши до шести лет совершенно не способны к самостоятельному существованию, к обороне. У индейцев ребенок лишь с девяти лет признается способным охотиться самостоятельно.