У хана было три сына: старшего звали |890| Иль-Тегин, второго — Кузы-Тегин, третьего — Бик-Тегин. Тегин на древнетюркском языке означает — прекрасноликий.[264]
Когда хан состарился, он передал царство Кузы-Тегину, а сам удалился на покой. У него была законная жена по имени Бабер, очень умная, благочестивая, богобоязненная, добродетельная и примерная [женщина]. Она была матерью трех сыновей. Когда она скончалась, |895| Богра-хан был в великом трауре: в течение года он ни с кем не разговаривал и не выходил из дома. Однажды Кузы-Тегин сказал своему отцу: “До каких пор вы будете соблюдать траур и предаваться скорби. Поезжайте на охоту, может быть ваше сердце успокоится”. И каждый день он брал своего отца куда-нибудь на охоту или на прогулку. Через несколько дней страсть и желание возникли в сердце хана; в такое время [Кузы-Тегин] сказал: “Беки говорят, что хану приличествует |900| стать мужем”. Хан ответил: “Откуда взять такую жену, которая заменила бы твою мать?”. Кузы-Тегин сказал: “Если не будет такой, как моя мать, то будет еще лучше”. И сколько хан ни говорил: “Я не стану мужем”, однако Кузы-Тегин не дал ему настоять на своем. В авшарском иле у человека по имени Эгрендже была красавица дочь, носившая [в своем] юрте имя Коркели-Йахшы. Ее выдали за хана. |905| Вот что запало в сердце этой злосчастной девушке: “Кузы-Тегин любит меня, а потому он нарочно выдал меня за своего отца, чтобы самому тайно со мною наслаждаться. А если [это] не так, то зачем же он такую девицу-красавицу, как я, выдал за старика?!”. Однажды Кузы-Тегин пришел повидать своего отца. Хан спал, жена сидела [одна].
|910| Она подошла к Кузы-Тегину и, гладя ему лицо и глаза и лаская [его], стала обращаться [с ним] так, как обращаются жены, когда они развлекаются со [своими] мужьями. Кузы-Тегин в сердце своем сказал: “Она заменила мне мать и [потому так] ласково обращается со мною”. И еще несколько дней спустя, встретившись наедине, она сказала Кузы-Тегину: “Разве ты ничего не знаешь, что со мною происходит? |915| Я люблю тебя! Ночью нет мне сна, днем нет мне покоя. Если тебе нет дела до меня, то зачем ты выдал меня за старика?!”. Кузы-Тегин сказал: “Ты мне мать. Если с сего дня ты не оставишь эти твои поступки, я разорву тебя на части и по кускам зарою в землю”.
Женщина рассказала о случившемся своим родственницам; |920| посоветовавшись, они сказали: “Прежде чем Кузы-Тегин успеет рассказать обо всем хану и народу, надо сказать [тебе самой], а иначе тебе смерть”. Все они в [полном] единодушии послали одну женщину; та женщина пошла и, выкрав из кибитки Кузы-Тегина его сапоги, пришла [в них] в кибитку Богра-хана, а затем вернулась и положила сапоги на место.
В ту |925| ночь хана не было дома: он уехал на охоту. После полуночи выпало немного снега. На заре ханша начала кричать. Когда рассвело, народ услышал, что из палатки доносится голос плачущей женщины. Когда все, мужчины и женщины, собрались и подошли к дверям палатки, они увидели ханшу с расцарапанным лицом, всю |930 |в крови. Она говорила: “Этой ночью, на заре, когда я спала, кто-то вошел и обнял меня. Я взглянула: Кузы-Тегин-хан. Он сказал: ”Не кричи! — Это я. Я люблю тебя. Я выдал тебя за своего отца затем, чтобы днем ты принадлежала моему отцу, а ночью — мне. А иначе что делал бы мой отец с [такой] женщиной!”. Я продолжала кричать: |935| ”Где это видно, чтобы так обходились со своей матерью!”. Услышав от меня эти слова, он убежал”.
Спавшие рядом женщины подтвердили эти слова, а ханша сказала: “Лучшего доказательства и быть не может! На земле — снег, посмотрите на его следы”. Осмотрели следы: они идут из кибитки Кузы-Тегина к [ханской] палатке, затем возвращаются и снова идут к кибитке Кузы-Тегина. |940| Кузы-Тегин подошел к следу, поставил [в него] ногу: они [нога и след] совпали.
Богра-хан возвратился с охоты; рассказали и ему. Все беки во главе с ханом, призвав Кузы-Тегина, сказали: “Что это? Что ты ночью натворил?!”. Кузы-Тегин рассказал, что он видел и слышал от этой женщины, и еще сказал: “От стыда я не мог рассказать [о поступке мачехи]; во-вторых, [эту женщину |945| я добыл и выдал за своего отца. Я сказал, чтобы она не срамилась среди народа. Она первая стала приставать ко мне”.