Наверное, тон, которым я это сказал, был грубоват — но я был почти не в состоянии себя контролировать. Казалось, еще немного — и я начну умолять ее не бросать меня! Собрав всю свою фамильную гордость, я вздернул подбородок, кутаясь в свою гордыню, как в броню. Джинни виновато опустила голову.
— Я не думаю, что дело только во мне, — тихо сказала она. — Нет какой-то одной причины, на самом деле. Дело и в нас — нас обоих, Драко! И еще — в обстоятельствах, в… в наших отношениях, и в Темном Лорде… Во всем!
— Я не понимаю, — я покачал головой, отпуская образ неприступного гордеца на волю. — Лорд мертв, Джинни, он больше не сможет ни во что вмешаться! Отношения… — да они будут такими, какими мы сами их сделаем! Это только от нас зависит! А обстоятельства… Да помилуй, Джин, ну что нам мешает?! — Я запнулся, понимая, что как никогда близок к мольбам. Джинни все еще не поднимала на меня взгляда.
— Прости, Дрей, но… Я не имею в виду что-то в отдельности, точнее, что-то конкретное, — сказала она так тихо, что я невольно шагнул ближе, чтобы расслышать ее. — По замыслу Лорда мы должны были создать семью — пусть всего на несколько часов, но все-таки… мы должны были стать родителями! А ведь мы толком не закончили школу. Драко, мне еще и семнадцати нет! Что я видела, кроме войны? А ты? Тебе вот-вот будет восемнадцать — ВСЕГО лишь ВОСЕМНАДЦАТЬ! Понимаешь? Перед тобой открыты все двери, свободны все пути, ты молод, красив, богат, ты можешь делать все, что хочешь! И ты хочешь уже сейчас связать себя со мной, не увидев в жизни ничего другого?
— Ты так говоришь, как будто мы собираемся сию минуту пожениться, осесть где-нибудь в глухой деревне и не показывать оттуда носа в ближайшие двадцать лет! — возмутился я. Джин тяжело вздохнула.
— Мне еще целый год учиться в школе, — сказала она. — Я просто не хочу в один прекрасный момент обнаружить, что тебе осточертело считаться моим парнем, в то время как ты можешь видеть меня от силы пару раз в месяц — и то если очень повезет. Я не хочу висеть мертвым грузом на твоей совести, если ты вдруг встретишь другую девушку, и окажешься к ней неравнодушен.
— Джинни… — вздохнул я.
— Нет, подожди, дай мне договорить. Раз уж так… Я должна объяснить. Понимаешь… Ритуал напугал меня. Не потому что я должна была погибнуть, или стать матерью величайшего Зла в Истории… Сам процесс — когда мы были там, вместе, под их взглядами… Я чувствовала себя такой… грязной. Такой бесстыжей… Я ведь все осознавала — и что Пожиратели смотрят на нас, и как им нравится то, что они видят, и… Да все, Мерлин Великий! Но я не могла остановиться — потому что рядом был ты. Я хотела принадлежать тебе — несмотря ни на что. Мне было плевать, что они делают — лишь бы ты не останавливался…
— Джин, мы оба тогда выпили лошадиную дозу афродизиака. Мы бы физически не смогли остановиться, даже если бы захотели. Мы же не соображали ничего! — смягчившись, проговорил я, но девушка покачала головой.
— А я и не хотело остановиться, — сказала она. — Понимаешь? Я даже НЕ ПОПЫТАЛАСЬ! Хотя знала, к чему все это приведет!
— Ты не вионвата!
— Я знаю! — она вскинула на меня отчаянные, полные непролитых слез глаза. — Но это все равно пугает меня. Когда нас привезли сюда — я со стыда сгорала при одном воспоминании, но… но где-то в глубине души я все еще помню, как наслаждалась этим. Это ведь не любовь была, Драко — там, тогда, под афродизиаком, мы ведь просто… Мы были как животные. Не контролировали себя. Не понимали, что происходит вокруг… Но страшно не столько это, сколько… ты помнишь, как мы были вместе в квидичной раздевалке?
Я кивнул, сбитый с толку быстрой сменой темы. Джинни покачала головой.
— Скажи, так ли уж сильно отличалось то что произошло тогда, от того, что было во время Ритуала? — спросила она. Я заморгал.
— Конечно, отличалось! Джин, мы ведь были тогда вместе по своей воле, и вообще…
— Свобода воли… — она горько хмыкнула. — Так ли уж сильно это отличалось? Мы с тобой едва бросили взгляд по сторонам, когда ввалились в раздевалку тогда. А если бы там кто-то был? Я не уверена, что мы бы заметили. А если и заметили бы — не факт, что мы бы остановились.
— Что ты имеешь в виду? — я прищурился. Джинни снова вздохнула.
— Нас тянет друг к другу, это очевидно, — сказала она. — И… было ы глупо отрицать, что… — она покраснела, казалось, до корней волос, — Было бы глупо не признавать, что мне нравится заниматься с тобой любовью. Но… что если нас связывает только это? Вспомни, сколько мы даже не общались, когда ты был загружен работой и обязанностями старосты? И первое, что мы сделали, когда встретились после этого перерыва — занялись сексом в квиддичной раздевалке. Мы не пошли прогуляться за ручку, не прожужжали друг другу все уши о том, как соскучились. Мы просто переспали — а потом разругались из-за Демельзы.