– Не получается! Знаете, ваш артефакт, вы и снимайте! – я вновь протянула руку с кольцом к лорду Александру.
Тот осторожно, двумя пальцами взял меня за запястье, а другой рукой попытался снять весело подмигивающий своими камушками перстень. Пальцы мужчины были неожиданно горячими и странно контрастировали с холодным и пристальным взглядом.
Его попытка разлучить перстень со мною была столь же безуспешна, как и моя. Убедившись в этом, он сразу же отпустил мою ладонь, а я почувствовала странное и неуместное сожаление. Чёртова магия даргов! Похоже, нужно держаться от них подальше.
– Странно! Значит, вы не надевали кольцо сами? Может быть, вы чувствуете его?
– Нет и ещё раз нет! Не надевала! Последний раз перед тем, как очнуться с ним на пальце, я помню, что подняла кольцо с пола, чтобы вернуть вам. И просто держала в ладони, когда попала под удар заклятия.
Я запнулась, вспомнив, как судорожно сжала в этот момент кулак, и что-то оцарапало его. Вгляделась в перстень, стараясь увидеть и почувствовать свойственную ему магию. Нет, ничего! Точнее, я видела вплетенный в орнамент узор заклинаний, но он словно спал, тускло мерцая.
– Нет, я ничего не чувствую. А вы?
Лорд Александр пристально всматривался в кольцо.
– Нет, я тоже не вижу вашей связи с кольцом, но оно не снимается. Странно! Может быть, это последствия магического удара, под который вы тогда попали, и со временем они развеются, – с нотами сомнения произнёс он.
– Возможно, – согласилась я. Хотелось бы в это верить. Носить у себя на пальце чужой артефакт с неизвестными свойствами как-то напрягало.
– А какие свойства оно имеет? – сделала попытку уточнить я.
– Защитные, – кратко и туманно ответил лорд и так тяжело глянул на меня своими серыми глазами, что желание уточнять, как именно оно защищает и от чего, исчезло без следа.
– Вы проверяйте его время от времени, и если удастся снять, скажите мне, – попросил он.
Элида поёжилась и отвела глаза. Рей смотрел на мои пальцы почти также пристально, как старший брат, и молчал.
Словно торопясь прервать затянувшуюся паузу, Александр сделал лёгкий жест, полог тишины развеялся, и приказал слугам нести ужин.
Вновь проснувшийся аппетит отвлек от неприятного ощущения какого-то подвоха, который мне чудился за нашим разговором. Голод сделал мой нюх особенно чувствительным. Даже аромат хлебной горбушки казался таким привлекательным, что рот наполнялся слюной, и приходилось прикладывать усилия, чтобы держаться, как воспитанная дама, а не голодный пёс.
Остальные тоже испытывали, видно, схожие ощущения, а потому естественно переключили внимание на выставляемые на стол хлеб, масло, сыр, колбасы, овощи и зелень, вслед за которыми подали горячую, исходящую паром рассыпчатую кашу.
Признаюсь честно, это зрелище и ароматы на какое-то время сделали меня глухой и немой, бросившей всю силу воли на то, чтобы не забыть полностью об этикете. Пока расставляли тарелки с кашей, я взяла хлеб, нанесла на него ровный слой слегка подтаявшего масла, на котором так естественно смотрелись дополнивший мой бутерброд розовый лепесток ветчины (резать его так тонко это ненужное извращение!) и кусочек сыра. Слуги благородного рода Эрриа зачем-то тратили время, нарезая хлеб не большими крестьянскими ломтями, а небольшими, на пару укусов, квадратиками. Поэтому я смогла добавить забытый мной вначале лист салата, обернув им поперёк получившийся бутербродик.
Только проглотив в два укуса этот бутерброд, я почувствовала себя готовой культурно есть божественно пахнувшую кашу. Она не только чудесно выглядела и пахла, но и была необыкновенно вкусна! Или так мне показалось из-за голода. Но как бы там ни было, я просто наслаждалась её вкусом! К тому же она хорошо сочеталась и с зеленью, и с мясом, рождая новые вкусовые оттенки.
Только утолив первый голод, я смогла наконец оторваться от еды и уделить внимание сотрапезникам. Наслаждение едой сменились умиротворением и благодушием, тем более, что ужин-то ещё не закончился! Впереди был чай, кипевший в котелке на огне. А к чаю наверняка у этого семейства тоже что-то да было. В крайнем случае, я могла сделать себе ещё парочку бутербродов.
Улыбаясь собственным мыслям, я обвела взглядом красивых блондинов и утонченную Элиду, бескорыстно любуясь их совершенной внешностью. Смотрели они на меня как-то странно. И молчали… Наконец Рей произнёс:
– Да… Не думал, что к каше можно испытывать столь страстные чувства! Не ужин, а прямо оргия какая-то получилась, – не выдержав, он расхохотался, и чуть помедлив, к нему присоединилась зарумянившаяся Элида.