Внезапно легкий и холодный утренний туман пронзил тонкий переливчатый серебряный звук.
— Подъем! — раздался голос капитана.
Я поспешила в фургон.
Ярослав, свежий, бодрый и причесанный, раздвигал полог, впуская в теплую духоту холодный воздух. Тиса уже скатывала одеяла, а Даезаэль сидел на своей постели, очумело тряся головой. А вот Персиваль крепко спал, всхрапывая на каждой кочке.
— Просыпайся, ты! Эй, Персиваль! — позвала Тиса.
Гном никак не отреагировал, и даже чувствительный пинок под ребра, отвешенный воительницей, заставил его только перевернуться на другой бок.
Фургон тем временем потихоньку сбавлял скорость, пока совсем не остановился.
— Стоянка! Все свободны, — объявил капитан. — Через десять минут жду вас всех здесь.
— Расчесаться не забудь, — бросила Тиса, проходя мимо меня. — Позоришь нас своим видом.
Я торопливо принялась расплетать косу, спрыгнув на землю. Очутиться на ровной, некачающейся поверхности оказалось для тела настолько удивительным, что первые несколько шагов я сделала очень неуверенно, но, возвращаясь к фургону, уже полностью освоилась, и даже успела несколько раз потянуться, чтобы вернуть телу гибкость.
Пока я заплетала косу, капитан пытался разбудить Персиваля. Максимум, чего ему удалось добиться, — невнятного бормотания «сейчас, мамочка, еще чуть-чуть».
— Дохлый номер, — высказал свою точку зрения тролль. — Помнишь, Ярик, у нас в сотне был Семка? Такой же тип.
Волк мрачно кивнул. Они с троллем дружно схватили Персиваля за руки и ноги и вытащили наружу.
— Тяжелый, чаха на него нет! Я начинаю восхищаться гномьей матушкой. Это же надо — такого сыночка каждое утро будить, — пропыхтел Драниш, удерживая Персиваля в горизонтальном положении, пока Тиса бегала на козлы за чайником.
Утреннее закаливание гнома проводил сам капитан. Делал он это без видимого удовольствия, как обыденное и неприятное действие.
Едва первые холодные ручейки стекли со лба по лицу на бороду и живот гнома, Персиваль открыл изумленные глаза.
— Это же не молоко! — пролепетал он. — А где горячее молоко на завтрак?
— Завтрака пока не будет, — любезно сообщил капитан.
— Как не будет? — удивился эльф, выныривая из мрачной задумчивости.
— Пока не будет, — уточнил капитан. — Перед завтраком у нас будет небольшая пробежка.
Тиса с откровенным удовольствием любовалась на наши удивленные лица.
— На пробежку и завтрак у нас… скажем, полтора часа. Добежали до харчевни «Под дубом», где будет ждать нас фургон, поели, отдохнули — и поехали дальше. Чем дольше вы добираетесь до харчевни, тем меньше времени у вас будет на еду и отдых. Не успеете вовремя — о завтраке можете забыть.
— Можно начинать? — спросил тролль, появляясь из фургона с песочными часами.
— Погоди. — Капитан подошел ко мне и приказал: — Мила, надень штаны.
— Штаны? — растерялась я. — Зачем?
— Приказы капитана не обсуждаются, а выполняются, — заметила Тиса.
— Мы сейчас будем бегать, — терпеливо объяснил Ярослав. — Разве ты можешь бегать в юбке?
— Могу. — Я не могла представить себя в штанах. Я их никогда не надевала, всю жизнь чувствуя себя абсолютно комфортно в длинной юбке, как и все знакомые мне женщины.
В штанах ходили только девушки-воины и — изредка — магички, настолько прославленные, что им было плевать на внешний вид и мнение окружающих.
— Я верю, — сказал капитан. — Но ты не сможешь пробежать в юбке требуемое мне расстояние. И только зря потратишь силы.
— Капитан, но у меня нет штанов! — призналась я.
— Что, совсем нет? — удивилась Тиса.
— Совсем. Только теплые вязаные гамаши, но это же практически нижнее белье.
Ярослав вздохнул.
— Тиса, одолжи ей одну пару своих штанов.
Девушка скривилась, но полезла в фургон. Ее штаны были мне длинны и тесны в бедрах. Ходить в них было очень неудобно — при каждом шаге они впивались в тело.
— Да, в этом ты далеко не убежишь. — Воительница криво ухмыльнулась, безотчетным движением проводя руками по своим узким мальчишечьим бедрам. — Надевай, что там у тебя есть.
С большим трудом я стянула с себя ее штаны и достала из сумки гамаши. В них, даже под взглядом девушки, я чувствовала себя раздетой.
— Сойдет. — Воительница потянула меня к выходу.
Я уперлась, вырвала руку из ее захвата и сжалась в комок на одеялах.
— Я не могу.
— Почему?
— Я… понимаешь, я как голая… Я не могу перед мужчинами появиться в таком виде! Не могу!
— Глупости. Пойдем, я сказала.