— Главное, чтобы у них был хороший характер. — Няня ласково погладила меня по щеке. — Не беспокойся заранее, цыпленочек, все равно ты ничего не изменишь. Только спать будешь хуже.
Завтра наступило быстрее, чем я думала. Вот я только-только заснула под привычное бормотание молитвы, в которой няня просила всех известных богов позаботиться об ее цыпленочке, а уже она будит меня нежными прикосновениями к плечу, а из кухоньки доносится запах свежеиспеченных булочек с корицей.
— У тебя все будет хорошо, — сказала няня на прощание. — Я в этом уверена. Я сегодня молилась всю ночь. И даже Эйвиллиниели, и Велунду, и Пахану тоже молилась, чтобы они присмотрели за жеребьевкой и в твою группу кто зря не попался.
— Няня… — сказала я строго, в который раз сожалея, что няня всегда присутствовала на моих уроках, внимательно слушая наемных преподавателей. Иногда мне казалось, что она знает куда больше, чем я. — Не утруждай богов других рас заботами обо мне. Ты думаешь, им мало заботы со своими подопечными?
Няня поджала губы.
— Ну не знаю, — сказала она тоном «конечно, конечно, куда там старой глупой няне до понимания мировых процессов», — тролли своего Пахана поминают только в выражениях, которые приличным людям и знать-то стыдно, не то что произносить. Думаю, Пахану будет приятно, если кто-то к нему обратится по-хорошему.
— Ты уверена, что он понимает литературную речь? — усомнилась я.
Глаза няни блеснули. Она поняла, что в этом споре победила.
— Он мог понять интонацию, — сказала он тоном знатока, к которому боги каждый день заходят на чашечку чая.
Когда я пришла на следующий день в Зал Собраний, то обнаружила, что народа там было вполовину меньше, чем вчера.
— Испугались, придурки, что их с остроухими спать заставят, — презрительно сказал тролль Драниш, который, расталкивая окружающих, сел рядом со мной и кивнул в сторону пустых лавок. — А мы не боимся, правда, подружка?
— Подружка? — изумилась я.
— Мы теперь будем вместе! — Он хлопнул меня по плечу так, что я пригнулась и ойкнула. — А че, ты против?
Я же говорила няне, что не нужно молиться Пахану!
— Группы ведь еще не сформированы, — с надеждой сказала я.
— И че? — удивился тролль. — Я же хочу быть с тобой вместе. Кто против?
— Почему, — спросила я расстроенно, — ты хочешь быть со мной?
— Я же тебе понравился, — гордо сказал тролль.
— Понравился? — Я пыталась понять, какое мое действие навело его на эти мысли, но тщетно.
— Бона как ты на меня вчера смотрела! Ну когда я тебе по морде дать хотел. Я и не дал поэтому. Потому что любовь! — Тролль поднял вверх толстый указательный палец, похожий на сардельку.
Я прижала ладони ко рту, борясь одновременно со смехом и ужасом.
— Я тебя теперь никому не отдам! — грозно заявил Драниш. — Кто хочет ударить эту вот? Ну кто?
Окружающие нервно заерзали и отодвинулись от нас подальше.
— Я хочу. — С другого конца скамьи поднялся тролль. Он был крупнее Драниша, и его физиономия была украшена большим количеством шрамов.
— Только через меня! — набычился Драниш, сжимая кулаки.
Мне хотелось раствориться в воздухе, взлететь к Пресветлым Богам или даже провалиться сквозь землю, — соседство дрыхлей и чахов сейчас казалось мне предпочтительнее, чем два злобных тролля.
— Ну тебя, Драниш, связываться тоже, — миролюбиво сказал большой тролль. — Я же не знал, что она твоя.
— Моя-а, — любовно пропел Драниш. — Косточки тоненькие, как у курочки, так бы и сломал. И сама такая, как веточка… Хрусть — и нету. Но не буду! Потому что любовь.
Он снова значительно поднял толстый палец. Окружающие посмотрели на меня с нескрываемым состраданием.
— Я буду молиться за тебя, — еле слышно сказал эльф, сидевший на соседней лавке.
— Правильно, — одобрил услышавший тролль, прижимая меня к своему боку. — Молитвы, они никому не помешают.
— Отпусти, пожалуйста, — строго сказала я. — Так на людях вести себя нельзя. Ты испортишь мне репутацию.
— Ну ладно, че уж там, — почему-то смутился Драниш, но отпустил. — Как тебя зовут?
— Мила Котовенко, — сказала я, с тоской понимая, что от тролля уже не отделаешься.
Тролль кивнул, поднялся со скамьи и оглядел соседей. Все быстро отвернулись и сделали вид, что заняты. Драниш одобрительно осклабился и утопал, безжалостно наступая на ноги тех, кто не успел вовремя убраться с его дороги.