Когда в 1934 году пришла пора военной службы, Столярова направили в Театр Красной Армии. Тогда же по комсомольской путевке он был откомандирован на Потылиху - строить "Мосфильм". Вот судьба! Мог ли молодой человек знать, что впоследствии ему суждено стать эмблемой студии? В мужской фигуре скульптуры В. Мухиной "Рабочий и колхозница" явственно угадывается сходство с Сергеем Столяровым. И хотя он не позировал для Мухиной специально, именно его скульптор выбрала в качестве символа новой эпохи.
С будущей женой, Ольгой Константиновой, Сергей Столяров познакомился в театре. Она училась в театральной студии Ю. Завадского. Ольга Борисовна из старинной купеческой семьи. Константиновы, купцы первой гильдии, были колбасниками (фирма основана еще в 1831 году), до революции держали магазин. Но в начале тридцатых об этом лучше было не упоминать. В 34-ом молодые люди поженились, а в 37-ом у них родился сын Кирилл. Мои родители, Сергей Дмитриевич и Ольга Борисовна, в любви и согласии прожили всю жизнь. С такой же любовью относится теперь к Ольге Борисовне семья сына - его жена и дети.
Сергей Столяров был бесконечно предан семье. Бывший детдомовец слишком хорошо знал, что такое сиротство и одиночество. Когда вся семья собиралась за столом, отец часто любил повторять: "Ребята, вы даже не представляете себе, какие мы счастливые!"
В 1935 году Столяров сыграл свою первую заметную роль в кино летчика Владимира в фильме А. Довженко "Аэроград". Режиссер Григорий Александров тогда собирался снимать "Цирк" и, посмотрев "Аэроград", сразу пригласил актера на роль Ивана Мартынова. После выхода на экраны кинофильма "Цирк" Столяров стал не просто знаменитым, его героя воспринимали как идеал молодого советского человека. Столяров стал кумиром, эталоном мужской красоты и благородства. Спустя годы он признался: "Ничего я там не играл. Просто надел белый свитер, и в руки мне дали красный флаг". Характеры и судьбы Столярова и его героя были во многом схожи, их объединяла и подлинная душевная чистота, и искренняя вера в то, что "я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек".
"Цирк" понравился Сталину, кое-кто из высших кинематографических начальников и членов съемочной группы уже крутил на пиджаке дырочки для орденов. И, уж конечно, вполне мог ожидать награды и молодой актер, для которого этот фильм был триумфом. Но мало кто знает, что с этой картиной у Сергея Дмитриевича связаны и очень горькие воспоминания. Отец не является на премьеру "Цирка" в Парк им. Горького. Не было Столярова и на Международной выставке в Париже, куда повезли "Цирк" и где фильм получил высшую премию.
А дальше? Вот перечень фильмов, в которых он снимался после "Цирка" "Моряки", "Гибель "Орла"", "Самый счастливый", киносказки "Руслан и Людмила", "Василиса Прекрасная", "Кащей Бессмертный". Не считая "Ивана Грозного" Сергея Эйзенштейна, где он играл небольшую роль, эти ленты снимались уже не на "Мосфильме" и не самыми знаменитыми режиссерами тех лет. Отношения с Александровым так и не возобновились. Вокруг Столярова выросла невидимая, но непробиваемая стена, ему был вынесен негласный приговор: не вполне благонадежен. Он мог, наверное, броситься в ноги, покаешься - глядишь, и вымолишь прощение. Но Столяров никогда не делал того, что было противно его представлениям о чести. И свой уход в детское кино никогда не считал ссылкой. Был влюблен в русскую культуру, историю, фольклор. И своих сказочных, былинных персонажей - Иванушку, Руслана, Никиту Кожемяку, Садко, Алешу Поповича - одарил любовью.
Он был очень гордым человеком, не любил начальственных холуев, мог в лицо режиссеру сказать нелестные слова о его фильме. Человек самой зависимой профессии, он умудрялся оставаться независимым, за что и расплачивался. Он никогда ничего не просил, материальные ценности для него просто не существовали, жил с семьей в одной комнате в коммуналке с печкой в коридоре.
Отец прошел через все значительные события русской истории двадцатого столетия, и - что, наверное, самое важное - прошел с достоинством. Таким запомнили его. К 70-летию со дня рождения народного артиста РСФСР Сергея Столярова другой народный артист РСФСР, соратник и товарищ отца Михаил Пуговкин опубликует в "Советской культуре" поминальные слова, найдя для них точный заголовок: "Цельность характера".
"Впервые я увидел Столярова на экране в 1935 году. Открытое, волевое лицо, обаятельная улыбка, весь облик его героя из фильма "Цирк" излучал нечто такое, что не могло не покорить тебя, заставляло поверить в реальность существования Мартынова, вызывало почти неосознанное желание подражать ему во всем... В последнее время почему-то стало модным приглашать на главные роли актеров внешне невыразительных, а порой и прямо-таки отрицательного обаяния, считая, вероятно, что такой "антигерой" способен на контрасте эффектнее преподать свою внутреннюю духовность. Совсем иной Столяров. Красив, благороден, ловок и смел - вот подлинный киногерой, вобравший в себя исконно русские черты характера, не лубочный, а жизненный, национальный колорит. Таким предстал он и в киносказке "Василиса Прекрасная", а потом в "Кащее Бессмертном", съемки которого, по-видимому, не случайно начались в пору героической битвы с фашизмом. И образ не знающего страха русского богатыря Никиты вселял в наши сердца так необходимые тогда жизнерадостность, энергию, оптимизм, веру в победу.
Многое в характере Сергея Дмитриевича, в его манере держаться, в отношении к работе, к товарищам было заложено героическим и прекрасным временем революционного созидания. И хотя я сам принадлежу к другому поколению, воспоминания о фильмах с участием этого замечательного киноактера неизменно вызывает у меня ностальгию по образам, которые сумел создать на экране Столяров.
Мы познакомились с ним в 1956 году на съемках фильма "Илья Муромец". И он сразу же расположил к себе сердечностью и простотой общения, внутренней интеллигентностью, которой противопоказано любое проявление столь распространенного в нашей кинематографической среде панибратства. Позднее мне довелось работать со Столяровым на Одесской киностудии в картине "Им было девятнадцать". К своей достаточно небольшой роли летчика-испытателя он относился чрезвычайно ответственно, одним из первых появлялся на съемочной площадке, был всегда собран, подтянут, словно пришел на праздник,- для него это и был праздник, дающий возможность каждой роли отдавать себя целиком, без остатка. Он, как и я, любил репетиции перед съемками, на которых можно поимпровизировать, уточнить акценты, детали. К этому нас обоих приучил МХАТ с его благоговейным отношением к творчеству. Он покорял меня цельностью своего характера, неумением приспосабливаться, мельтешить, дабы побольше успеть. Искусство не терпит суеты - Столяров это чувствовал, как никто. Не гнался за количеством ролей, не страшился отстать от времени. И потому, наверное, ему точнее и глубже, чем кому бы то ни было, удавалось органично сочетать в своих героях задушевность и эпическую приподнятость. Алеша Попович, Руслан, Садко - в каждом из этих былинных образов он сумел выразить емкие, эмоциональные и мужественные черты характера, у истоков которого благородные помыслы, чаяния и надежды многих поколений народа российского. И это не случайно. Ведь судьба его экранных героев во многом олицетворяет тот путь, который проделал в свое время сам Сергей Дмитриевич - потомок тульских крестьян, рано осиротевший и пробужденный к новой жизни революцией, призванный к творчеству советским строем.
В Столярове жило то, что мы называем "народным оптимизмом". Страстный охотник, мастер спорта по стрельбе, он черпал в природе душевную бодрость и вдохновение. С неизменным темпераментом выступал в печати и на различных конференциях в защиту интересов своих собратьев по актерскому цеху. Мне приходилось не раз бывать с ним вместе в поездках по стране. И я воочию убеждался, что творчество для него не ограничивалось рамками съемочной площадки. Оно продолжалось и после последнего дубля. В наблюдениях, в постоянном заинтересованном общении с народом, со зрителями искал он и находил краски для будущих образов, постоянно готовил себя к встрече с новой ролью".
ТЕЛЕГРАММА
Шел 1941 год. Отец вернулся из ополчения по знаменитому приказу ? 100, и мы выехали в эвакуацию в город Алма-Ату. Наша семья вместе с труппой Театра им. Моссовета покидала Москву в последнюю очередь, когда большинство начальства уже сбежало. По пути - а был он долгим, ехали мы больше месяца собрали некоторых сбежавших. Кто-то появлялся в эшелоне с виноватым видом, иных просто не замечали, а один невольным путешественникам даже принес значительную пользу. Это был один из руководителей молочной промышленности (мы его подобрали уже после Волги), и детям нашего состава стали давать на больших станциях молоко.