Иван даже не встрепенулся. Я страх человеческий определять хорошо научился на войне и на «стрелках», а этот даже не шелохнулся, только грустно улыбнулся.
«Хуйли ты лыбишься, гондон» - Витек переходил в режим ненависти ко всему живому.
Я тоже вытащил пистолет и оглянулся: к дому шли двое «фермеров», у одного в руках была винтовка. Сверкнула молния, и «фермеров» стало трое, вернее за ними появился чувак с длинными волосами, кипельно-белыми, но не седыми. И абсолютно голый. Глаза у него светились. «Ебать!» - процедил я и тоже вскинул руку с пистолетом:
«Мужчины, предлагаю не нервничать, а обсудить ситуацию».
Витек засмеялся:
«Ключи от тачки своей пусть дают, и мы валим отсюда. С Фазилем сами пусть решают. Без нас и потом.».
«Иван, « - позвал своего товарища фермер с винтовкой, - «Отдай им ключи, пусть валят, а я попробую сдержать Его».
Он имел в виду голого чувака, по которому вдруг проскользнул электрический разряд. Я чуть не обосрался: в «Чехии» такого ужаса не испытывал ни разу.
«Хорошо», - ответил фермер и сказал Витьку:
«Ключи на крючке, за дверью».
Витек кивнул мне, и сделал шаг в кухню, стараясь не сводить глаз с фермеров, пошарил свободной рукой за дверью и еще раз утвердительно мне кивнул. Фермерский «УАЗ»-ик с брезентовой крышей стоял метрах в десяти от дома. Не опуская оружия, мы быстро отступили к нему, я сел за руль, завел двигатель. Бензин в баке был, так что чуть подождав, пока движок прогреется, нажал на педаль, и мы выехали на грунтовку. Погода совсем сошла с ума: ветер, дождь превратился в ливень, а молнии начали сверкать как стробоскоп на дискотеке. Причем некоторые разряды, казалось пролетали прямо над нами. Проехав с полкилометра я спросил:
«Ты чего взбеленился?»
«Ты этого здорового голыша видел?»
«Видел, жуть».
«Пока ты ссать ходил, этот гомосек волосатый «чижика» утреннего, которого мы довезли, на дерево одной рукой закинул, там его молнией и прихлопнуло.»
Я не знал, что ответить, старался следить за дорогой, которая стремительно превращалась в жидкую грязь. Включил фары и все же не справился, и мы съехали на обочину. Машина начала заваливаться набок, мы едва успели выбраться. От фермы мы отъехали на километра два. До Пантелеевки по дороге оставалось километров пятнадцать. Мы посмотрели на «УАЗ» и пришли к выводу, что вернуть его на дорогу не сможем. Пошли пешком, постоянно оглядываясь. Ветер становился все сильнее, причем дул нам в лицо, замедляя ход. Из-за потока дождевой воды видимость стала совсем отвратительной, и я , споткнувшись, плюхнулся на жопу и поехал вниз — набрели на какой-то овражек, хотя вроде шли по дороге. Вернее, старались по ней идти. Я уперся ногами во что-то отчетливо хрустнувшее, повернулся, чтобы предупредить Витька. Сверкнул очередной разряд молнии, и мой товарищ скатился вслед за мной. Только мертвый. Витек не дышал. Над оврагом, а вернее траншеей, пронесся темный сгусток, и дождь начал стихать. Я попытался встать, но под ногами что-то опять захрустело, и я стал проваливаться. Неглубоко, но равновесие еле удержал. Я стоял на груде костей. Человеческих. Вопрос, куда девались работники с фермы как-то сам разрешился. Оставалась, правда, масса других вопросов, но я все еще надеялся , что Витек просто потерял сознание, хотя отчетливо понимал, что он мертв. На нем не было никаких повреждений, в него не стреляли. Он просто внезапно умер. Я перевернул его, взял пистолет и начал выбираться из траншеи. Ветер тоже начал стихать. По какому-то наитию опять вышел на дорогу и бросился бежать по грязи, не оглядываясь назад. Пока бежал темнота отступала, молнии прекратились.
Километрах в десяти от Пантелеевки меня подобрал старик -пасечник на стареньком «Москвиче». Он не задал мне ни единого вопроса, так как видел, откуда я бежал. Только головой покачал, высадил меня на автобусной остановке. Оттуда я к вечеру добрался до Курска на рейсовом автобусе.
«Фермеры» до Фазиля добрались быстрее: привезли тело Витька и товар. С Фазилем сидел Иван, которого я чуть не пристрелил на месте, но ребята ствол из руки выбили. Я отдал Фазилю деньги. Иван сказал:
«Эта поставка за наш счет. Вы человека потеряли. Донервничался он, вот и приступ словил»
«Да, резкий был», - покачал головой Фазиль, но вопросов мне при «фермерах» задавать не стал, хотя вид у меня был дикий: грязный, волосы слипшиеся.
«Все нормально, Иван, езжайте с миром», - «фермер» ушел, а Фазиль попросил пацанов оставить нас наедине. У меня только пистолеты забрали.