***
Алексей призвал на помощь всю свою волю и продолжил писать: «Я желаю вам любить и быть любимыми…» И тут он увидел, что пишет уже не на открытке, а на белой пластиковой поверхности стола: стараясь противостоять напору эмоций сидящей рядом женщины, Алексей сконцентрировал всё своё внимание на смысле пожеланий и не заметил, как ручка пересекла границу открытки.
А незнакомка продолжала говорить, её слова лились непрерывным потоком. Она настолько вошла в состояние, которое хотела передать своей мобильной собеседнице, что у неё даже начали стучать зубы, словно она замерзла.
***
– А как твой ребёнок? – спросила Лена.
– Ребенок? Его сейчас нет, он на олимпиаде. Мы уже дипломанты! – с гордостью сказала Вероника, краем глаза посмотрела на мужчину и увидела, что он прекратил писать. «Ага, подействовало!» – обрадовалась она.
– Какие вы молодцы! – сказала Лена.
– Да, стараемся. А как же, один ведь сынок, всё для него. Он у меня один, и мама у него одна. Всё приходится делать самой! Ну, ладно, Лена, звони, не забывай.
Вероника закрыла крышку телефона, положила его в сумочку и незаметно бросила быстрый взгляд на мужчину. Он снова взялся за открытку, а на его лице появилась недовольная гримаса. Надо было действовать более решительно.
Она встала и подошла к нужному окошку.
***
Алексей, виновато прикрыв открыткой нечаянную надпись на казенном столе, решил, что надо писать, сосредоточив внимание на каждом слове, и продолжил: «…обворожительными, неповторимыми, единственными…» – но и это не помогло. Он начинал писать слово, а окончание его уже не помнил. Продолжать было бессмысленно. Он прекратил писать и посмотрел в спину нарушительницы его покоя.
***
– Скажите, надолго у них перерыв? – спросила Вероника у одной из женщин, терпеливо стоявших возле окошка.
Женщина в ответ пожала плечами. Веронику это не устраивало, потому что она чувствовала на себе взгляд понравившегося ей мужчины, и этот взгляд требовал от нее более решительных действий. Она подошла к очереди в соседнее окошко.
– Скажите, как долго будет закрыто это окно? – громко спросила Вероника через головы людей и вопросительно посмотрела на молодую служащую почты, которая сосредоточенно заполняла какой-то бланк. – Может, нам вообще нет смысла здесь стоять?
Низкий голос Вероники неожиданно стал резким и капризным, словно готов был в любой момент сорваться на визг, и девушка в окошке вынуждена была отвлечься от своего занятия и ответить ей:
– Это технический перерыв, сейчас откроют.
Вероника вернулась к своему окошку, и через несколько секунд оно открылось. Вероника была довольна: у неё всё получилось, она продемонстрировала себя в полном блеске.
***
Алексею оставалось написать последнее, но, пожалуй, самое важное пожелание: «Самое главное – я желаю вам всегда оставаться женственными». Он начал писать, но тут же остановился. Он понял: здесь, в этом помещении, и в том состоянии, в котором он находится, не сможет написать слово «женственными». Если он напишет это слово сейчас, то оно навсегда лишится смысла, который он хотел в него вложить, идя на почту. Более того, за несколько минут, проведённых здесь, он успел усомниться в том, что образ женственности, который был создан в его воображении, будет устраивать его в дальнейшем. Что-то подсказывало ему, что с сегодняшнего дня придётся серьёзно задуматься о том, какие качества он хотел бы называть женственными. И только потом, когда он разберётся со своим представлением о женственности, он сможет пожелать своей сестре и своим племянницам быть женственными.
***
С нетерпением дождавшись своей очереди, Вероника спросила требовательным тоном:
– Я тут подавала заявление – не помню, как это называется точно, – кажется, субсидия на квартплату, что ли… Посмотрите, не приходила?
Служащая почты посмотрела картотеку и ответила:
– За февраль ещё ничего не было.
– А когда это всё будет? – спросила Вероника тем же требовательным голосом, чтобы бездельники не возомнили, что с ней можно обращаться так же, как со всеми этими опустившимися домохозяйками и пенсионерками.
– Не знаю. Когда перечислят – тогда и будут. От нас это не зависит.