На Артема и тут никто не обратил внимания. Ни одного знакомого лица в комнате не оказалось. Артем направился в кухню, ориентируясь на громкое звякание посуды. Хозяйничать там могли только свои люди.
Своих людей было двое.
Две женщины в фартуках, надетых поверх строгих черных платьев, молча стояли над ведром и машинально стряхивали в него объедки с тарелок. Темноволосая смуглая Наденька, жена Сергея, вскинула голову на звук шагов и печально улыбнулась Артему:
- Здравствуй, Артемушка... Куда ты пропал?
- Я только что из аэропорта, - виновато отозвался Артем. - Прослушал автоответчик и сюда...
Вторая женщина, стоявшая спиной, обернулась, и Артем с изумлением обнаружил в ней собственную бывшую супругу.
- Тебя не узнать, Светка, - усмехнулся он, оглядывая женскую фигуру, аппетитно обтянутую черным бархатом.
- Богатой буду, - процедила он угрюмо.
- Да ты и так вроде не бедна... А где остальные? Где тетя Зоя? -
- встревожился Артем.
- Зоя Васильевна в больнице. Инсульт, - вздохнула Надя, продолжая заниматься тарелками. - Состояние тяжелое...
- Бог мой... - Артем закусил губы. - Давно?
- Вчера утром по "скорой" отправили.
- Кто с ней?
- Твой отец поехал... Я тебе сейчас тарелку чистую дам, - засуетилась Надя. - Иди, Артемушка, поешь...
- Да что, я сюда есть пришел?! - возмутился Артем. - Где Сережа?
- В спальне сидит, - с досадой отозвалась Надя. Похоже, что поведение мужа шло вразрез с ее понятиями о том, как ближайшему родственнику покойного следует вести себя на поминках. - Как с кладбища приехали, так и засел там. Ты уж расшевели его, Артемушка. Прямо стыдно: сидит, водкой давится, а гостей поблагодарить не вышел ни разу...
Артем только вздохнул.
Наденька не была такой уж бессердечной женщиной, но жизнь начисто лишила ее сентиментальности. Перед глазами Артема разворачивался странный парадокс: чем состоятельнее становился Сергей, чем больше достатка прибывало в семью, тем суровее, сосредоточеннее и ожесточеннее становилась тирания энергичной Надюши. Она происходила из той породы провинциалов, которые называют самую большую комнату в квартире залой. Стоило Артему впервые услышать из уст Наденьки слово "зала", как все остальные вопросы у него отпали сами собой.
Зала в квартире Сергея была храмом. Домочадцы редко заходили туда, чтобы не топтать палас, не прикасались к книжным шкафам, чтобы не заляпать полировку, и не сидели в креслах, дабы своими презренными телесами не губить красоту. Словом, Наденьке было не стыдно перед людьми. Об этом и мечтала простая советская радиомонтажница, выходя замуж за механика из автосервиса.
Работящая, ответственная, заботливая мать и верная жена, он была вознаграждена исполнением своей скромной мечты. И даже сверх того. Оборотистый и упорный Сергей стал "крутиться". Кручение набирало обороты, и за последние десять лет Сергей Панин из трудяги-автомеханика, ковыряющегося в машинах, постепенно превратился в хозяина автосалона и автомастерской, где в чужих иномарках ковырялись десятка два наемных хлопцев. Наденька гордилась этим до слез. Но превращение Наденьки из простой советской жены в современную домохозяйку, жену небедного бизнесмена и мать двух талантливых отличников-гимназистов имело свои тяжелые последствия. Теперь Надежда стремилась к всестороннему совершенствованию как бытия вообще, так и своих близких в частности. Нынешнее положение своего семейства Наденька считала, по-видимому, высоким и весьма обязывающим. Со страхом обнаруживала она значительное несоответствие между тем, как должны вести себя люди высокого положения, и тем, на что семейство Паниных было способно в силу своего среднего образования и недворянского воспитания. К счастью, до известного мольеровского сюжета дело не дошло, но Наденька застыдила и задергала мужа и детей до такой степени, что Сергей в ее присутствии предпочитал молчать и не перечить.
Сейчас она, похоже, думала лишь о том, чтобы гостям хватило водки и закуски, и искренне беспокоилась о том, как отреагируют они на отсутствие в их компании ближайшего родственника покойного.
- Наденька, его же понять можно... - вступился Артем за Сергея. - Тяжело Сереге...
- Ай, Артем! - с еще большим раздражением отмахнулась Надя. - Ну что значит "тяжело"? Это мне тяжело: полсотни ртов напоить, накормить... А ему отчего тяжело? Он что, могилу своими руками копал?.. Вести себя не умеет...
Артем не стал с ней спорить, благо было это совершенно бесполезно. Иногда он искренне жалел Сергея. Артем всячески убеждал себя, что презирать Наденьку негоже, и кажется наконец убедил. Но выносить ее общество он все равно не мог. Он отправился к брату, который сегодня нашел в себе достаточно сил, чтобы наплевать на упреки жены и уединениться.
В просторной спальне было чудовищно накурено. На стуле у дивана стояли два стаканчика, ополовиненная литровая бутылка водки и переполненная пепельница. Сам Сергей нещадно дымил, сидя на широкой кровати. Вывернутый наизнанку пиджак был брошен рядом, галстук валялся на полу.
Сергей вскинул голову, молча кивнул, протянул руку, привлек Артема к себе, усадил его рядом, затянулся табачным дымом:
- Я уж и не ждал тебя.
- Прости, раньше я никак не смог. Самолет задержали...
- Я знаю, не оправдывайся.
- Как ты?
Полное лицо Сергея перекосила кривая усмешка:
- Сносно... Никого видеть не хочу. Девочки молодцы, хозяйничают там, поят всю эту банду. Избавили меня. Даже Надюша сегодня нудит поменьше... Мать вот тоже... Два дня еще держалась, а потом бряк, и все... - Сергей мрачно отмахнулся и стряхнул пепел. - В сознание пришла, но говорить не может. Парализована. Спасибо дяде, он в больнице все устроил, пока я похоронами занимался... - Сергей жадно затянулся несколько раз, провел ладонью по лбу, задумался о чем-то. - Хорошо, что ты пришел, Артем. Может, хоть ты меня напоить сможешь. А то я что-то лью в себя, лью, а ни в одном глазу...
Артем искоса оглядел сникшего брата, его землистое лицо, набрякшие веки. За ту пару месяцев, что прошли с их последней встречи, Сергей словно на несколько лет постарел. Но хотя от него крепко несло свежевыпитой водочкой, пьяным Сергей действительно не выглядел. Глаза его казались ясными и трезвыми.
- Что косишься? - хмуро взглянул Сергей. - Плохо выгляжу?
Артем молча положил руку ему на колено, потрепал легонько. Ему хотелось выспросить подробности случившегося, но момент показался неподходящим.
Сергей взялся за бутылку, немного плеснул в стаканы, передал один Артему.
Вроде бы в таких случаях полагалось что-то говорить. Артем уже рот открыл, но Сергей угрюмо покачал головой:
- Выпей и все. Ни к чему Володе наши поминальные речи...
Он одним махом опрокинул в рот свой стакан и, отставив его на стул, подождал, пока брат выпьет. С минуту оба сидели молча.
- Ну как такое может быть, а? Так, Артемка, не бывает, - тихо пожаловался Сергей. - Это все не по-людски. На той неделе он к нам на обед заезжал, а теперь, видишь, за упокой пьем. Бред...
Он цапнул бутылку, хотел было налить в стакан, но вдруг просто приник к горлышку и сделал большой глоток. Потом поспешно отставил бутылку и покачал головой:
- Свихнусь я, Артем, это точно...
- Когда это случилось?
- Во вторник.
- А что, собственно, произошло?
Сергей раздраженно взглянул на Артема, пустил в потолк густой клуб дыма и коротко сообщил:
- Убили Володю.
Артем молча ждал продолжения. Сергей вздохнул и добавил:
- Здесь. Прямо в подъезде, когда он домой возвращался. Поздно вечером. Душили какой-то проволокой. А напоследок голову проломили...
- Их поймали?
- Ну да, счас, - фыркнул Сергей и ткнул в край пепельницы докуренную сигарету. - Политиканов да авторитетов вон пачками стреляют, и никого еще не поймали. А ты хочешь, чтобы из-за Вовки кто-нибудь пошевелился... Дело, конечно, возбудили, и будет оно теперь висеть сто лет. Следователь уже сказал мне: глухарь. Сволочи...