А сейчас он слышит, что где-то шуршит Стайлз, понимающий, что отец снова будет на работе, в эту отвратную погоду, но хотя бы уже отдохнувший дома.
Цветастый плед был всё же мал, чтобы укрыть его полностью, не оставляя стопы обделёнными. Сердито поворочавшись, он достаёт нормальное одеяло и закутывается по макушку, через некоторое время уносясь на скорости света в царство Морфея, то и дело морщась от непонятных болей в теле.
Из маленького скрытого наушника доносилось:
— Приезжая. Остановилась в отеле. Потомок основателей, — наушник беспощадно передавал звук в бедное ухо хозяина, забывшего его вытащить.
Зевок до хруста. Как же он хочет спать! Вчера и в правду была безумная ночка, как и остальные ночи три последних года. А сегодня самый пик. Ещё и спать не дают. Диванное гнёздышко ворошат и по телефону разговаривают. А информация-то любопытная — выходит, что здесь были реально запомненные основатели, которые, возможно, живут здесь и сейчас, совсем рядом. Выходит, не зря он прослушку поставил, не только для безопасности, но и для пользы дела.
Он опускает то, что сам поставил прослушку на телефоны, потому что всегда хотел знать куда, во что, и как они ввязались, из-за невытаскиваемого шила в заднице его родственников. И одной конкретной родственницы, которая держит на него обиду уже 6 лет, как и то, что он сильно простудился, пока рассекал по лесам в поисках неведомого пня, попутно удирая от одного настырного оборотня на обратном пути от дуба-не дуба.
Стайлз на цыпочках прошёл с рюкзаком мимо гостиной, опасаясь, что брат может проснуться и задать каверзный вопрос, ответ на который займёт то немногое количество времени, отведённое на небольшую авантюру, призванную опровергнуть или подтвердить некоторые догадки для дел, которые уже давно «тухнут» на его доске.
Проходя мимо дивана, он заметил гору платков, валявшихся рядом, маленькую блестящую кастрюлю с уже остывшим куриным бульоном, кружку зелёного чая и упавший экраном вверх телефон, с отображением входящего вызова некой Шапочки. Он прекрасно знал, что может стоять на рингтоне у его родственника, быстро принял вызов и ушёл на кухню вместе с кастрюлей и недопитым холодным чаем.
Из трубки послышалось: «Ты что, Сова, оттопырился, пока принимал вызов? Или не узнаёшь?»
И где-то на заднем фоне звучала какая-то ритмичная музыка вместе с шипением кого-то третьего на фоне.
Видимо, собеседница пришла к определённым выводам, пока он, молча, ставил суп подогреваться на плиту, и поэтому сказала: «Алло, с кем я разговариваю?» Или проверяет его.
— Здравствуйте. Вы разговариваете с Лисом, в данный момент я проживаю с Совой в одном месте, — чётко, будто по инструкции ответил он.
На той стороне трубки кто-то похлопал.
— Находчивый малец, а меня зовут Красная шляпа, — ласково проговорили ему и жёстко, требующим ответа голосом продолжили, — где Сова?
Стайлз совсем не ожидал такого напора от странной незнакомки и поэтому ответил на автомате:
— Извините, но он не сможет вас выслушать только завтра.
В трубке разочаровано протянули:
— ТЦ, как всегда, тогда приклей ему на стол или на доску бумажку с моим номером. Я сама позже перетру с ним насчёт пары моментов, — сказали ему разочарованным голосом и отключились.
Стайлз пожал плечами и дорезал овощи в суп, сразу же опуская в кипящую воду и закрывая крышкой. Немного прибрал столы на кухне и написал этот номер на красный стикер, который прикрепил на уголок доски.
В комнате был бардак и, что удивительно, столы он обошёл стороной, оставив на прощание стопки книг и разнообразных тетрадей.
Уныло подвинув ногой упаковки от чипсов и кириешек, он начал искать фонарь и убирать хрустящие упаковки в мусорку, припоминая, что после активных переводов и не такое может быть. Через 15 минут он нашёл фонарь в тумбе у окна, а вместе с ним верёвочную лестницу, короткую правда, но если с комплекцией Фёдора подтянуться, то будет нормально. Печально вздохнув, думает, что ждать, пока он вытянется как Фёдор, придётся очень долго.
Отказавшись от лестницы, он радуется фонарику и выключает кипевший всё это время суп.
Выбежав на улицу, он с любовью касается джипа и спешно садится, направляясь к дому МакКолов.
Однако шальные мысли, летающие вокруг личности брата, были едины в своём стремлении узнать, кто такая Красная шляпа и как давно она знакома с Совой.
И почему вообще она подписана под Шапочкой.
Нет, всё-таки двух досок ему мало. А доску брата ему увидеть так и не удалось.
Комментарий к Глава 12. Сова и Шапочка.
Дождались? То ли ещё будет.
========== Глава 13. Трупов бояться — тела не находить. ==========
Комментарий к Глава 13. Трупов бояться — тела не находить.
Бечено 23.06.21
Джип громко нёсся по дороге, разбивая большие старые лужи на тысячи грязных мутных капель, шумно оседающих далеко в кустах, еле слышно разбиваясь о жёсткие стебли и листья.
Стайлз нервно сжимает руль. От предвкушения новой загадки дрожат руки и слабнут ноги, шумит в голове и сердце заходится в рваном ритме, пытаясь выпрыгнуть из груди бешеным зайцем. Будто не труп едет с другом искать, а преодолевает рубикон. Будто всё, что было раньше, разбивается в этих брызгах на мелкие части зеркала так, что никаким клеем не склеишь. Внутренний голос говорит, что да. От него отмахиваются.
Скотт вертит головой, то смотря на мрачную грязную дорогу, то на тёмный лес. Их дождевики тихо шелестят, холодят открытые участки кожи. Дождь лениво сбрасывает на них самые большие капли и уходит в другое место, на другую сторону леса.
От возникшей тишины, прерываемой стуком капель, неуютно, не по себе как-то. Держатся они друг друга поближе, бегут трусцой, а при виде света фонарей падают мгновенно на землю. Точнее, Стайлз тянет за собой Скотта, но это не помогает. Поисковые собаки — это очень чуткие существа, так просто от них не скрыться.
Заканчивается их секретная прогулка разделением группы. Ищейки бдительнее чем люди. Скотт ускользает только чудом, а вот ему, Стайлзу, придётся убедительно говорить неправду.
Впрочем, это занятие заведомо бесполезное, ведь его отец всегда знает, когда он врёт и тем более когда не договаривает. Его брови сразу же сводятся к переносице и застывают бледными ломаными линиями, грозно сейчас высвечиваясь в темноте. Стайлз молчит. Дома всё расскажет, а сейчас молчит. Молчит, когда его утаскивают в служебную машину, когда отец говорит что-то, и лишь когда его плечи опустились, а голова склонилась к груди, несмело дотрагивается и произносит утешительные слова. Не безликие, а свои, пропитанные его эмоциями, несущие его отпечаток. Отцу это помогает, но он не смягчается и сдаёт его Фёдору с рук на руки.
Фёдору, видимо, всё уже итак было известно: раз встречает он их уже на улице. Грозно хмурит брови и молча открывает дверь. Всё делает молча.