Не дают взлететь, чей-то навязчивый громкий, слишком громкий голос:
— Ганина! Оксана Ганина! Глухонемая, что ли?! К тебе обращаюсь!
Напряглась, возвращаясь в явь. В проеме двери маячила плотная фигура медсестры из кардиодиспансера. Она что-то зачастила в последнее время.
— Тебе, Ганина, сколько времени предлагают лечь на операцию?! Анализы сдать?! Ты почему не являешься?!
Хотела ответить резко, а голосок слабый, как котенок промяукала:
— Ну, какая операция-то? Я у вас на учете всю жизнь стою. Вы сами много лет говорили, что поздно операцию делать, риск большой, что в детстве надо было...
— Говорили... Да мало ли что раньше говорили!
Время идет, медицина развивается! Тебе бесплатную операцию предлагают, а ты еще кочевряжишься!
Внезапно Светка села на кровати, рукой перебинтованной взмахнула:
— Вы чего к сироте привязались, а?! Вы думаете, за нее заступиться некому, а?! Никто не потеряет?! и Двадцать лет никакой операции, а тут забегали! Ишь!
Не слушай их, Ксюшка, они тебя зарежут и на органы пустят!
Вот уж рявкнула так рявкнула, это вам не слабое Ксюхино мяуканье.
Медсестра опешила. Потом набрала в мощную грудь воздуху:
— Чего болтаешь-то, психическая? Детективов начиталась?! Санитаров вызвать — так я вызову!
— Я не болтаю, думаете, мы тут тупые совсем, да?!
Ни разу не слышала, чтобы на бесплатную операцию так настойчиво приглашали! Если только корысти нет никакой... Не на органы, так, наверное, врач ваш диссертацию пишет! Ксюшка вам не материал для диссертации! Я всю общагу на уши поставлю, если вы ее зарежете!
И медсестра смутилась, отступила. То ли про диссертацию Светка в точку попала, то ли скандала не хотела, скукожилась, уменьшилась, испарилась.
И опять все поплыло: небо голубое, легкий шарик, воздушный, ниточка тоненькая...
Попытка вторая
Трясет маршрутку, дорога с окраины неровная. Перестало трясти, значит, миновали окраины, въехали в город. Здание городской администрации белое, величественное, старинное. Колонны толстые, на входе вахтер важный.
— Я записывалась на прием. Жилищный вопрос.
— Второй этаж, кабинет 21.
Ковры толстые, ярко-красные, двери красивые с ручками золотыми.
— Здравствуйте, я Ганина Оксана. Училище отправляло вам письмо на детдомовских с просьбой поставить в очередь на жилье. Как сиротам.
Солидный мужчина в годах вздыхает тяжело: нет ему покоя от таких, как Ксюха, работать мешают:
— Так, сейчас, посмотрим, присаживайтесь, пожалуйста. Так... по поводу вашего училища мы вам уже объясняли, что им нужно было письма с уведомлениями отправлять. Не получали мы ваших писем. Сейчас и не разобраться, то ли администрация училища хотела отправить эти письма, но не отправила, либо они на почте потерялись.
— Вы сказали, можно написать новое письмо, заявление. Я к вам в третий раз прихожу. Сначала осенью, потом зимой была. Вы сказали в июле прийти.
— В июле... Новое заявление... Так, сейчас глянем... Знаете, дело в том, что вы опоздали.
— Как это опоздала?
— Очень просто. Вам двадцать три когда исполнилось? В июне? А закон действует до достижении сиротами двадцати трех лет. Так что опоздали, простите.
— Но вы же...
— Я не могу упомнить возраст всех, кто обращается. Вы сами должны законы знать и о себе заботиться. Привыкли, что в детдоме за вас все решают! Инфантильные, ленивые!
— И что мне теперь — в общежитии до конца жизни?
— А что?! Я сам в общежитии пять лет жил! Сам себе на квартиру зарабатывал, ни у кого ничего не требовал! Не сидел на шее у государства!
Мужчина потер свою крепкую шею тяжеловеса, лицо налилось кровью. Ксюха подумала: на этой шее три таких, как она, свободно разместятся и еще место останется...
— И что теперь можно сделать?
— В монастырь иди! Чего скривилась?! Будешь сыта и здорова. Не сопьешься и по рукам не пойдешь. На свежем воздухе... Или в дом инвалидов иди — у тебя ведь инвалидность.
Ксюха вышла из кабинета, особенно не расстроившись. Ее в последнее время вообще мало что расстраивало, будто частью она была уже не здесь, а там, где не волнуют проблемы работы и жилья. Да и не верила она, что дадут ей жилье, никогда не верила. Кому из знакомых дали? Ленке? Два на два квадратных метра — вот и жилье...
Ехала на маршрутке в кафе. Как он сказал — в монастырь?..
В монастыре Ксюха жила. Лет в двенадцать. Каникулы в монастыре. Это были очень хорошие каникулы. Запомнился простор, гора, речка, колокольный звон, прохладный храм и сладкий запах ладана. Особенная тишина монастыря — такая высокая-высокая, как будто высоковольтные провода гудят, — что-то такое в воздухе, высокое, сильное, доброе, неуловимое