Катерина пришла к вере в трудную минуту, как и ее младшая сестра.
Работала Катя фельдшером в военном городке, там познакомилась с молодым офицером, который стал ее любимым мужем. Родилась дочка, хлопоты семейные, остановиться некогда. Забеременела второй раз.
А у нее была соседка бездетная. И вот повадилась эта соседка ходить к Кате в гости, придет и каждый раз гладит ее по животу:
— Как там малыш поживает?
А у самой глаза злые-презлые. Катя уже и не рада, что поделилась, рассказала, что ребеночка ждет. Очень ей не нравились эти чужие прикосновения к ее животику, который еще и не виден был совсем — шел четвертый месяц беременности.
Как-то пирог собралась стряпать. Старшая дочка с бабушкой, а Катя на кухне возится. Заходит соседка. Только Катя стала пирог ставить в духовку, наклонилась с противнем в руках, а та опять ее по животу гладит:
— Как малыш поживает?
Сама улыбается широко, а глаза как обычно — злые-презлые.
Катя просит:
— Пожалуйста, не трогай меня, я ведь уже говорила, что мне не нравятся твои поглаживания.
Поднимается от плиты и чувствует — у нее кровотечение началось. Испугалась. Соседка тут же отправилась восвояси, а Катя мужу стала звонить. Муж быстро прибежал, повез ее в больницу.
В больнице сразу же предложили аборт — кровотечение сильное. А у Кати в голове одна мысль: живой ребеночек, нельзя убивать. В то время УЗИ не было, положили молодую женщину на сохранение. Ставят уколы. Кровотечение меньше стало, но до конца не прекращается.
И вот лежит она неделю на сохранении, лежит вторую, и врач ей каждый день предлагает аборт сделать, а Катя каждый день отказывается. Женщины в палате вслух между собой рассуждают:
— Я вот знаю случай, такое же кровотечение было, так потом ребеночек-то без руки родился!
— Ага! Я вот тоже слышала про такое, так младенец и без ножек был!
Катя укроется с головой одеялом, чтобы не слышать, а сама плачет. И молится день и ночь:
— Господи, помоги! Господи, защити! Ты создал все вокруг, Ты — Творец Вселенной! Что Тебе стоит, Господи, сохранить мне моего ребеночка?! Он такой крошечный, Господи, я так ждала его, пускай он родится здоровеньким! Смилуйся над нами, помоги! Я раньше никогда не молилась, Господи, но, если Ты есть, помоги мне, и я всегда буду верить в Тебя, буду молиться и ходить в церковь!
И вот как-то врач приходит на осмотр и Кате заявляет:
— Все, голубушка, или мы тебя чистим, или пиши расписку и домой отправляйся!
А Катя в этот день почувствовала: ребеночек зашевелился — живой, значит!
И она написала расписку и поехала с мужем домой. Едет и думает: если дома кровотечение не прекратится, нужно будет возвращаться в больницу и делать, что врач советует. Приезжают домой, а кровотечение полностью прекратилось, и беременность до самого конца протекала абсолютно нормально. В срок Катя родила здоровую доченьку.
Сейчас ее дочка — матушка, жена священника, мать двоих детей. А Катя — глубоко верующий человек, ездит по выходным в Оптику, окормляется у Оптинского духовника.
Молитва Веры
Жива и в добром здравии и мама трех сестер. Ей уже под девяносто и зовут ее Вера (это имя мы менять не стали). Несмотря на почтенный возраст, она не только выполняет большое, почти монашеское молитвенное правило, но и молится за всех, кто записан в ее синодике. А записаны там многие люди, не только родные, но и дальние, просто те, кто нуждается в молитвенной помощи. Иногда Катя просит маму:
— Мамочка, отдохни, поспи подольше!
Но мама отвечает:
— Что ты, дочка, я еще не успела помолиться... А ведь люди ждут молитвы...
Радости Надежды
Ветер странствий гулял по шумному автовокзалу, наполнял душу радостной суетой, предвкушением встреч и грустью расставаний. Люди спешили — входили и выходили, наскоро пили кофе, покупали снедь в буфете, увешанном разноцветными гирляндами. В углу таинственно светилась елочка, и буфетчица, молодая, веселая, круглолицая, в золотом парике из новогоднего дождика, задорно приговаривала, обслуживая покупателей: «Сэндвичи, пицца — нельзя не насладиться! С Новым годом поздравляем, нашу пиццу покупаем!»
Надежда купила чай, эту самую пиццу — небольшую, горячую, вкусно пахнущую, присела за небольшой круглый столик: до автобуса еще минут двадцать. Откусила кусочек — действительно неплохая пицца.