Поезд промчался мимо него, не замедляясь. Айви прижалась лицом к Уиллу. Они держались друг за друга, едва дыша. Шум голосов и шепот прекратились.
— Цыпа, цыпа, цыпа, — запел печальный голос. — Кто цыпа, цыпа, цыпа?
Затем все стихло.
Глава 19
— Одна коробка салфеток, — заявила Сюзанна субботней ночью. — Помогите себе сами, девочки. Один большой лоток пирожных.
— Почему ты положила наши салфетки и твои пирожные? — спросила Айви.
Она, Сюзанна, и Бет растянулись на полу в середине ее спальне. Бет быстро подтянула пирожные ближе к своему спальному мешку.
— Не волнуйся, — сказала она Айви. — У меня есть нож.
— Сюзанна воспользуется ногтями, — ответила Айви. — Держи пирожные между нами.
— Сейчас, одну минуту, — сказала Сюзанна, поджав губы. Они были бледнее, чем всегда, обычно их цвет был пламенно-красный.
— За последние четыре дня я была внимательной, заботливой, вежливой…
— И это разве ради меня? — спросила Айви. — Я скучаю по старой Сюзанне. Я скучала по ней больше, чем последние четыре дня, — добавила она тихо.
Надутое лицо Сюзанны изменилось, и Айви быстро дотронулась до руки своей подруги.
— Ой-ой, время салфеток, — сказала Бет.
Каждая потянулась за одной.
— Из-за слез я много перевела туши в последние четыре дня, — жаловалась Сюзанна.
— Давайте разрежем пирожные, — предложила Айви, выхватив нож у Бет и отрезав три крупных куска.
Бет провела пальцем по внутренней стороне лотка, подбирая большие крошки, за одно и свое пирожное, затем улыбнулась Сюзанне.
— Прошло очень много времени, с тех пор как я была на ночевке.
— Я тоже. — сказала Айви.
— Как давно ты хорошо высыпалась ночью? — спросила Сюзанна Айви, ее глаза все еще были мокрыми.
Айви придвинулась к подруге и обняла ее.
— Я же сказал, что спала всю прошлую ночь.
Прошлые ночи были более тяжелыми для Айви, но у нее не было никаких кошмаров. Неоднократно в течение ночи она просыпалась и оглядывала комнату, как будто ее тело все еще было в боевой готовности и по-прежнему нуждалось проверить все ли хорошо.
Но страх, с которым она жила днем и ночью прошел, а вместе с ним и сон.
Полиция прибыла на мосты почти сразу же, лейтенант Доннелли отозвался на послание Айви и экстренный вызов о помощи Эндрю.
Они обнаружили Грегори на скалах, ниже по реке и констатировали смерть на месте происшествия. Через некоторое время, Филипп был освобожден из лачуги.
— Как дела у Филиппа? — спросила Бет.
— Выглядит он хорошо, — сказала Сюзанна.
— Филипп видит мир, как девятилетний ребенок, — сказала им Айви.
— Если он может объяснить вещи с историей, значит в порядке. Он сделал Грегори плохим ангелом и считает, что добрые ангелы всегда будут защищать его от плохих, так что он в порядке, пока.
Но Айви знала, что рано или поздно ее брат задаст много трудных вопросов о том, как тот, кто относился к нему хорошо, хотел причинить ему боль. Он еще раз спросит обо всех деталях.
К тому времени, как Айви и Эндрю вышли из полицейского участка во вторник вечером, обстоятельства дела стали вырисовываться.
Лейтенант сказал, что полиция будет держать в курсе семью девушки из Риджефилда, а также семью Эрика и родителей Тристана, относительно дальнейшего расследования.
Вечером того же дня преподобный мистер Каррутерс, отец Тристана, зашел к ним домой. Он пробыл с Айви и ее семьей в течение нескольких часов и оставался рядом, вплоть, до поминальной службы через три дня, которую он и возглавлял.
Теперь, когда все закончилось, Эндрю и Мэгги выглядели слабыми и истощенными, Айви думала, что они стали как привидения.
— Конечно, они так выглядят, — сказала Бет, как будто прочитав мысли Айви. — Они увидели Грегори с другой стороны, с той, что никогда не знали, и это ужасно. Они только начинают понимать, через что ты прошла. Им потребуется много времени на это.
— Нам всем потребуется много времени… — сказала Сюзанна, смахивая слезы.
Затем она потянулась за кухонным ножом.
— Как вы думаете, у нас достаточно салфеток и пирожных?
***
"— Что-то изменилось в ее поведение сегодня, — подумал Тристан, наблюдая за субботним вечером Лейси".
Он нашел ее там же, где впервые встретился с ней — развалившись на его могиле, одно колено поднято вверх, другая нога вытянута прямо перед ней.