Тео нашел взглядом Василису. Бедная… Она побелела, как полотно, когда защитник в очередной раз доказал, что улики обвинения не могут быть рассмотрены против его клиента. Тео каждой клеточкой своей сущности чувствовал, как девушке тяжело.
— Хватит, — внезапно перебил Ярополк убедительно-пафосную речь своего защитника. — Ты отлично постарался, но я устал. Даже если меня освободят, то будут следить за каждым шагом, и поймают, когда я снова отниму чью-то жизнь!
Все потрясенно уставились на преступника. Что он сказал? Не послышалось?!
— Да, я убил всех, кого вы перечислили. Да, это я забрал ваши деньги. Спрятал сокровище, которое никто не сможет отыскать! Хотя… кое-кто… Та, что знает меня… — Ярополк устремил взгляд в Василису, и все это заметили, — может и найдет. Однако я хочу, чтоб меня казнили. Жажда крови сильнее, чем благоразумие! Дадите свободу, и я вас сожру! Ха-ха-ха!.. Вы все лишь корм для дракона! Завтрак, обед и ужин! И лишь родная кровь меня поймёт…
Клодбер смотрел на бледную Василису. Она тоже смотрела на него железным взором ненависти. Зал гудел, проклинал его, а гад смотрел на неё и облизнулся.
— Уведите его! — заорал судья, перебивая громким криком шум.
Все желали смерти преступника прямо сейчас, однако судья не пошел на поводу толпы и, когда Клодбера увели, судья пояснил: преступник нарочно дразнил их, желая получить быструю смерть. Казнь состоится завтра — перед лицом всего города его сожгут на костре.
Зал одобрительно гудел, а Тео смотрел на Василису. Её взгляд и эта ненависть… Поёжился… О чем она думает сейчас?
Фёрхи предложил уйти, но Тео посмотрел на друга, как на больного. Ага, вот прям ЩАС он разбежится, и бросит свою родственную душу одну! Хотя… ровно через минуту, когда Тео встретился с ней взглядом, пожалел, что не ушел, ибо смотрела Василиса на него такими глазами, словно собиралась заживо его сожрать. Ох, уж эти кроптеры 1 ранга!
— Неугомонный, да? — прошипела она, когда они вслед за всеми вышли на улицу. — С ритуалом своим никак не успокоишься?
— Мы тут по другой причине, — соврал Тео. — У Фёрхи дела, а я за компанию. Заодно на суд посмотрели.
— Я тебе вроде руку обещала сломать, да?
— Нет!
— Вот и не ври!
— Ладно, — сдался Тео, и поймал на себе взгляд друга полный сочувствия и смеха.
— Я пойду. Увидимся, — сказал Фёрхи, и сбежал.
Ну и ладно, третий лишний.
— Пошли к тебе, — буркнула Василиса. — Чем раньше разберемся с твоим ритуалом конченым, тем быстрее я от тебя избавлюсь.
— А ты нас перемести.
— Мне пройтись надо, — буркнула она.
Тео кивнул, понимая её душевное состояние. По пути с разговорами не лез, хотя мысленно строил разные цепочки разговора, но молчал, потому что с какого боку не подойти, а в каждом варианте беседы выходило, что она что-то ему сломает. В общем, плохая идея лезть к дракону с беседами, когда у неё от злости дым из ноздрей валит.
Однако от здания суда до его отеля топать долго. Где-то на середине пути, она сама обратила на него внимание и начала задавать вопросы. Спрашивала обо всём, и не о чём. Он понял, что ей плевать, о чём говорить, лишь бы забыть о суде, поэтому с радостью принялся отвечать. Лишь на один вопрос у него не было ответа: когда надо ехать домой? Он смотрел на неё и внезапно появилась мысль: а надо? А если надо, то её можно упаковать с собой? А что?.. Она метр девяносто, поместиться в чехол от его костюма. Вслух не сказал, но мысленно представил себе эту картину и довольно улыбнулся.
В отеле возникли проблемы. Администратор ругался за дикий бардак в номере, за пентаграмму, которая не исчезает и которая возбудила всех, кто постоял рядом хотя б минуту… Судя по всему, персоналу отеля сегодня весело!
Василиса слушала и откровенно смеялась, не пытаясь сдержаться. Однако всего минут через десять, когда Тео избавился от администратора и привёл её в номер, на смех пробрало его самого, потому что девушка честно пыталась убрать пентаграмму, а та не слушалась!
— Что это значит? Мне переспать с тобой надо?! — ругалась она, и при этом как бы ни пыталась скрывать, а он видел, как магия берёт вверх, и девушка возбуждается против воли. — Почему?! Что с ней не так?!
— Я не знаю, — смеялся он. — Её не я рисовал, но сейчас сообразим. Держи себя в руках, а то подам на тебя заявление за изнасилование!