— Ну, Бхадрасал! — Дхана Нанд сочувственно потрепал генерала по плечу. — Ты ведь большой мальчик, что такого ужасного делает твоя матушка, чего не делал бы ты со служанками?
— Но я такого никогда не делал!!! — не выдержал Бхадрасал. — Как и где мама научилась такому, если отца уже много лет нет в живых?!
— Терпение и тренировка, тренировка и терпение! — назидательно поднял палец вверх Дхана Нанд. — И никакие вершины страсти не покажутся чрезмерно сложными. Однажды и ты научишься такому, и увиденное сегодня больше не покажется тебе ужасным. Ступай, развлекайся и не вспоминай о том, что так сильно напугало тебя.
Успокоив таким образом Бхадрасала, Дхана Нанд двинулся дальше по коридору, как внезапно столкнулся с царевичем Панду, который стоял возле кадки с фикусом и мялся, неуверенно глядя на приближающегося младшего брата.
— Почему ты застрял посреди коридора? — удивился Дхана Нанд. — Почему не с гостями в трапезной или не танцуешь со служанками, увеселяя сердце мадхвикой?
— Брат, скажи, — Панду напряжённо посмотрел на Дхана Нанда, — ты в самом деле разрешил приводить во дворец кшатриев из Пиппаливана?
— Хм-м, — самрадж с интересом взглянул на Панду. — Только не говори, что и ты где-то припрятал красивого юношу, рождённого в тех землях?
— Нет. У меня другого рода сюрприз, — царевич Панду отошёл от ниши, скрытой за фикусом, позволяя Дхана Нанду увидеть женщину лет тридцати с длинной косой до пояса и довольно самоуверенным взглядом огромных карих глаз. Что-то дрогнуло внутри императора, когда он увидел наглые очи, так похожие на другие, хорошо знакомые ему…
— Это Мура, вдова убитого в бою царя Чандравардана, — пояснил Панду, представляя свою спутницу. — После того, как ты одолел её мужа, она ушла вместе с Тарини жить в то поселение, куда ты ездил недавно с Дурдхарой. Через пару лет после гибели Пиппаливана у неё проявилась на ладони метка «НАНД», и моя бедная возлюбленная чуть с ума не сошла, думая, будто ты — её судьба! А она ведь ненавидела тебя за то, что ты разрушил её страну. Мура перевязала свою руку платком и никому не показывала метку, опасаясь, что остальные пиппаливанцы захотят её смерти, узнав про эту надпись. У меня примерно в то же время появился слог «Му» на бедре, но ничего, кроме этой надписи, не возникло. И я сходил с ума, гадая, кто моя избранница, уж не Камадхену ли? С одной стороны, это, конечно, большая удача — стать её избранником, а с другой… Ну, сам понимаешь — трудности физиологии! Очень я волновался, одним словом.
Мура, услышав признание Панду, бросила на своего возлюбленного уничтожающий взгляд, но не стала его перебивать.
— Однако по прошествии ещё десяти лет, — торопливо заговорил Панду, заметив, что его признание насчёт Камадхену пришлось Муре не по вкусу, — моя метка снова стала чесаться, и я увидел пониже надпись «Пиппаливан», а рядом — «махарани», и обрадовался, вспомнив, что твои шпионы доносили о выживших пиппаливанских кшатриях, живущих в лесу неподалёку. И я решил пойти в то поселение, попробовать проникнуть туда, чтобы выяснить, есть ли там моя родственная душа. Я очень долго бродил вокруг высоченного забора, пока мне не удалось просочиться за частокол под видом странствующего брамина. Сначала мне подавали милостыню, правда, неохотно, а потом заподозрили во мне шпиона, сорвали с меня одеяния и собрались поджарить на костре. И тут мне пришёл бы конец, однако метка на бедре привлекла внимание дэви Тарини. Она позвала Муру и заставила её взглянуть на меня. И тогда моя прекрасная возлюбленная сначала влепила мне пощёчину, сам не знаю, за что, а потом заплакала и поцеловала. Метки проявились. Однако я рано праздновал победу. Меня вышвырнули прочь за ворота. Очень долгое время я приезжал в то поселение и умолял впустить меня снова или выпустить Муру ко мне. Махарани Пиппаливана не поддавалась на уговоры, однако связь меток — не шутка. Мы оба сильно скучали один по другому. И вот однажды моя любимая сдалась. Она покинула поселение и ушла вместе со мной. Мы поженились по обычаю гандхарвов в лесном храме, и я привёз её тайком во дворец. Она жила всё это время на женской половине, но я боялся сказать тебе о ней, брат, помня твоё повеление не приводить в семью никого из кшатриев Пиппаливана.
— И вот теперь рискнул признаться? — Дхана Нанд внимательно пригляделся к лицу Панду.
— Ну да, — неловко заулыбался тот. — Всё-таки Нандивардхана ты принял, да и сам привёл своего нахального красавца из Пиппаливана. Так почему бы и мою супругу официально не представить всем? К тому же у нас такая радость намечается, — и Панду откинул край пышной накидки, в которую куталась его тайная жена.
Дхана Нанд взглянул ниже, и его глаза округлились. Судя по размерам живота, подпирающего высокую пышную грудь, махарани Пиппаливана готовилась стать матерью буквально со дня на день.
— Надеюсь, ты не против, что наследником престола Магадхи, скорее всего, станет мой первенец? — Панду невинно поглядел на брата. — Просто ты ведь жениться всё равно не собираешься, а должен же кто-то обеспечить стране наследника?
Не выдержав, Дхана Нанд рассмеялся, похлопав находчивого брата по плечу.
— Да, тебе удалось убедить меня. Ладно, я официально представлю твою супругу прямо сейчас. Ведь и повод подходящий! Мне только хочется, чтобы в торжественный миг объявления такой важной новости, Чандра был рядом.
— Чандра? — неожиданно взволновалась Мура, поднимая взгляд на царя. — Ваша родственная душа тоже из Пиппаливана, и его зовут Чандрой?
— А что в этом особенного? — не понял её волнения Дхана Нанд.
— Его имя полностью проявилось на вашей метке? — выпытывала Мура.
— Да, конечно.
— Из какой он династии? О, прошу, скажите, самрадж! — она молитвенно сложила руки перед собой. — Для меня это важно!
— Из Маурьев.
Не успел Дхана Нанд договорить, как супруга Панду вскрикнула и лишилась чувств, упав на руки мужа.
— Вот тебе и праздничек, — Панду хлопотал вокруг жены, лежащей в постели в ближайших покоях. — Ты б хоть как-то постепенно ей сообщил!
— Откуда мне было знать, что она потеряла сына много лет назад и искала его? — оправдывался Дхана Нанд, держа платок, смоченный лавандовым маслом возле носа бесчувственной Муры, пока Панду, намочив край накидки в холодной воде, прикладывал ткань ко лбу и вискам будущей матери. — Знал бы, сначала бы подготовил её.
— Это что ж получается, — задумался Панду, на миг отрываясь от своего занятия, — моя жена — мать твоего возлюбленного?
— Похоже на то, — вздохнул Дхана Нанд. — Конечно, достоверно это станет известно, когда они встретятся, но, судя по тому, что выживших Маурьев немного, и имя совпадает — скорее всего, Чандра действительно её сын.
— Как тесен мир, несмотря на его огромные размеры, — сделал глубокомысленный вывод Панду, возвращаясь к прикладыванию влажной ткани на лоб жены.
Наконец, махарани, глубоко вздохнув, очнулась и подскочила на ложе, ища что-то руками вокруг себя.
— Чандра, сынок, — пролепетала она. — Где ты?
— Тащи сюда своё Сокровище, брат, — ухмыльнулся Панду. — Будем восстанавливать Магадхско-Пиппаливанское семейное единство.
— Приведите его, о добросердечный самрадж! — взмолилась и Мура, мигом превращаясь из нахальной и самоуверенной особы в ласково-льстивую. — Если вы позволите мне снова обнять моего сыночка, то я забуду всё зло, причинённое моей стране!
— Да, брат, это довольно сильное обещание. Веди.
Выйдя из покоев, Дхана Нанд отправился на поиски Чандрагупты.
— Шикарное празднество! — Индра жадными глазами пялился на танцующих вокруг него служанок в ярких сари, словно желал потрогать каждую.
— Ага, за всю жизнь такого не видал, — протянул Дхум. — Спасибо, Чандра, что позвал нас! Всё-таки ты добился, чего хотел: стал родственной душой царя, и тебя не прибили. Это немалое достижение.
А Стхул ничего не сказал, только почесал плечо. Потом подумал и почесал снова с горьким вздохом.