Спустя час мы всё-таки решили выбраться из уже остывшей воды. Да, мы наслаждались друг другом, словно подростки, которым вечно было мало, но даже они порой устают.
Он бережно вытирал моё мокрое тело махровым полотенцем. Стирая каждую капельку, его ласковые руки двигались нежно и осторожно. В груди разливалось тепло. Вытащив мой тёплый халат, он завернул меня в него и наспех вытерся сам, обвернув вокруг бёдер полотенце поменьше. На моих губах поселилась идиотская улыбка, когда Ник стал сушить мои длинные волосы.
Проведя ещё несколько минут в ванной, мы наконец оказались в моей кровати. Счастливые и измотанные сексуальными ласками, мы совсем не думали о произошедшем. Но продолжаться вечно это не могло. Я нервно сглотнула, вспоминая все наши ссоры и недавний скандал. Что теперь с нами будет? Ведь нельзя закрыть глаза на то, от чего мы оба бежали, – выяснение отношений. Но когда я взглянула на игривого Ника, который не сводил с меня глаз, у меня язык просто не повернулся всё взять и испортить. Юркнув под одеяло, мы получали истинное наслаждение от медленных и долгих поцелуев. Ник вдруг огляделся вокруг и, усмехнувшись, перевёл на меня вопросительный взгляд.
– Вас не грабили случайно, котёнок? Это не похоже на тебя. Здесь будто бы несколько месяцев жили первокурсники.
Вслед за ним и я обвела комнату смущённым взглядом. Повсюду валялись клочки бумаги, черновики и куча маркеров возле кровати.
– Это называется творческий процесс. Я не была здесь, после того как состоялась моя публикация, – виновато пожала плечами я.
– Ну, это оправдывает тебя, – медленно протянул Ник, убирая с моего лица мокрую прядь волос. – Кстати, я требую вознаграждения.
– Вот как? А за какие заслуги?
– Ну как же, я участвовал в том самом знаменитом скандале на презентации "начинающей писательницы, подающей надежды", как гласит пресса. Насколько мне известно, ты сейчас на вершине популярности, – цитировал местные газеты Ник, не скрывая в голосе сарказма. А потом придвинулся ближе и уже серьёзнее прошептал: – Хочу благодарностей, желательно в качестве твоих стонов...
По коже снова пробежал сладкий озноб. Живот скрутило тугой спиралью.
– О... А не буду ли я казаться продажной, если отвечу согласием? – заигрывала я.
– Ничуть... – еле слышно выдохнул он, находясь в миллиметре от моих губ.
И снова мы доводили себя до сексуального изнеможения, подвергая друг друга немыслимо нежным ласкам. Я тонула в его тёплых руках, забывая о всех своих проблемах. О наших проблемах. И всю ночь напролёт я лишь молила Бога, чтобы утро не наступало. Я не хотела расставаться с каждой минутой, проведённой с ним. Запоминая и выцеловывая каждый шрамик, каждую родинку или трещинку на его теле. Мы опять вели себя словно дикие звери, которые томились в клетке, изнемогая от взаимного влечения. И казалось, завтра не наступит никогда. Но оно, конечно же, наступит, и тогда сказка либо закончится, либо обретёт новый поворот.
Этой длинной ночью я поверила в волшебство.
Глава 35. Отрешенные.
Сон в эту ночь был для нас чем-то запредельным и далёким, не имеющим смысла действием. Стрелки часов для нас остановились. Всё вокруг застыло, и Земля стала крутиться не вокруг своей оси, а только вокруг нас. Я не была начинающей писательницей, а он не был подающим надежды адвокатом. Всё вокруг стало бессмысленным. Для всей вселенной мы были потеряны. Нет, мы сами и были друг для друга той вселенной.
Одни его прикосновения, обжигающие мою кожу, имели сейчас значение. Уставшие и обессиленные, мы нежились в лучах недавно взошедшего солнца, которое проникало в наше убежище через открытое окно и согревало. Лёгкая утренняя прохлада играла с занавесками, и до нас едва долетал ветерок. Отрешённые. Отрешённые от всего мира. Забывшие всякие слова и знающие сейчас лишь язык прикосновений и изменённого дыхания. Я чувствовала каждый его вздох и каждый выдох. Ощущала кожей. Чувствовала, как его пальцы касаются меня: медленно и осторожно, словно порхающие существа – часть, отдельная от тела.
Я снова взглянула на Ника, залюбовавшись чертами его лица, на котором отражались солнечные блики. Он щурил глаза, а я улыбалась ему, зарываясь пальцами в его каштановые пряди. Что-то неземное и тёплое разрывало моё сердце. Я хотела забраться на него, как вдруг серьёзный, но мягкий голос Ника заставил меня замереть.
– Не шевелись, – тихий шёпот, заставляющий меня снова становиться покорной и податливой.
Одной рукой прижав меня к постели, а другой ища что-то на полу, Ник сосредоточился. Слушаясь его, я с нескрываемым интересом наблюдала за происходящим, как внезапно ощутила на своём теле щекочущие прикосновения. Я тихо засмеялась, переводя взгляд с серьёзного Ника на низ своего живота.
– Тихо, Лив. Постарайся не смеяться, а то всё смажется, – медленно проговорил он, не поднимая глаз. Закусив губу, дабы подавить рвущийся наружу смех, я продолжала наблюдать, как парень выводил маркером на моём теле какие-то буквы.
Щекочущие движения прекратились, и я попыталась разглядеть написанное, вертясь из стороны в сторону. Но запись была вверх ногами, а буквы получились тонким курсивом.
– Ник, что там? Я не могу разглядеть! – сгорая от любопытства, продолжала вертеться я.
– Посмотришь потом, – хитро ухмыльнулся он, видя моё расстроенное лицо. – Я хочу провести с тобой ещё пару минут, – тихо добавил он, медленно приближаясь к моим губам. Его тёплые губы настигли моих, и я прикрыла глаза от сумасшедших ощущений, что дарил мне его язык.
– Что? Нет... не говори мне, что уже пора. – Оторвавшись от него, я наконец осознала услышанное.
– Уже девять. Думаю, что до начала свадьбы вам, девочкам, понадобится время на сборы. – Прикоснувшись в последний раз к губам, он подарил лёгкий и скользящий поцелуй. Ник встал с кровати, а я издала страдальческий стон, закатив глаза.
– Проводишь меня? – спросил он, опираясь о дверной косяк моей комнаты.
И когда он только успел одеться? Я лениво поднялась с кровати, нацепив на себя ближайшую футболку, и поплелась за Ником.