— Я тоже на это очень надеюсь. А ты учти, что есть инстанции и повыше. Трибунал, например.
— Да, есть более высокие инстанции, — согласился я, имея ввиду СКИФ.
Болховская знать об этом не могла, и ей лучше было не совать свой не в своё дело. СКИФовцы шутить не любят, может всё закончиться ликвидацией. Хорошо бы директор донёс до неё эту мысль.
— Вот именно. Ты встаёшь на скользкий путь, Князев, — продолжала запугивать меня Болховская.
— Ваше высокоблагородие, не сочтите за грубость, но есть вещи, о которых ни вам, ни кому-то другому здесь знать не следует. Есть силы более могущественные, чем руководство школы и даже армии, и если эти силы хотят сохранить что-то втайне, они это сделают. И для тех, кто проявляет сильное любопытство, последствия могут быть плачевными. Я бы посоветовал вам закрыть данную тему и больше никогда к ней не возвращаться. И это не моя прихоть. Если вы обратитесь к директору, думаю, он скажет то же самое.
Пришлось сделать максимально прозрачный намёк, чтобы прекратить этот разговор. В конце концов, мне тоже не хотелось, чтобы Болховская пострадала из-за своего неуёмного любопытства. А она слушала меня с угрюмым видом, и над переносицей её образовалась складка.
— Не надо пытаться меня запугать, — строго проговорила Алиса. — Понятно? Пока свободен. Уверена, это не последний наш разговор.
— Есть, — я развернулся и покинул кабинет.
Болховская была очень настырной. Как бы ни довело это её до беды. Предупредить, чтобы не лезла, я предупредил, больше ничего сделать не мог, кроме как пойти ужинать.
В воскресенье выдался долгожданный выходной. После обеда Надя отпросилась с работы, и мы поехали вместе в Москву. Мы не виделись с ней больше месяца, с тех пор у неё в жизни произошло очень много событий, и ей не терпелось обо всём мне рассказать.
Новости, в основном, были хорошими. За последний месяц Надя уже дважды посещала красную зону вместе с охотниками и смогла немного подзаработать на сборе кристаллов. Она снова захотела отдать мне тысячу рублей, но я наотрез отказался.
Да по большому счёту, ей и не с чего было отдавать. Надя заработала почти две тысячи, но при этом ей надо было покупать силовой костюм и батареи для ружья. Стоило всё это недёшево, а без оружия и доспехов о полноценной охоте и речи идти не могло, как и о хорошем заработке. Охотники советовали ей учиться стрелять, и для этого тоже требовались батареи. А с наступлением зимы появилась необходимость в энергоискателе, поскольку под снегом кристаллы найти было не так-то просто, снегоступах и тёплой одежде.
В общем, охота являлась делом дорогостоящим. Надя сказала, что первые полгода, а то и год охотники не получают никакой прибыли, а тратят всё на снаряжение, из-за нехватки которого новички порой гибнут: пытаются заработать больше денег и лезут глубоко в красную зону, не имея ни должной защиты, ни навыков выживания. Да что там новички, даже опытные охотники иногда пропадают в пустыне, а причина всё та же — жажда наживы вкупе с пренебрежением элементарными правилами безопасности.
Мы с Надей опять поужинали в ресторане, но в кино на этот раз не пошли, а отправились гулять вдоль прудов в центре города, чтобы подольше пообщаться. Потом поехали к ней в гости.
В часть я вернулся, как обычно, после построения, и как обычно, на следующий день мне никто слова не сказал, кроме Гаврюшина, который был недоволен тем, что ему опять пришлось прикрывать мою задницу.
А после обеда взводный подозвал меня и сообщил, что директор вызывает в штаб.
Зачем Меншиков захотел видеть меня, было неясно. Похоже, Болховская всё-таки направила ему рапорт, и директору это не нравилось. Я подумал, вдруг Меншиков тоже не знает, что во время вылазок я ворую энергию? Если так, то плохо. Придётся звонить Марине, просить объяснить ему, как обстоят дела. В том, что проблема будет, в конце концов, улажена, я не сомневался, но прежде предстоял, кажется, не самый приятный разговор.
Я постучался в высокую двустворчатую дверь и заглянул в приёмную. Секретарь, сухопарый очкастый унтер благородного происхождения, разговаривал по телефону. Он жестом велел войти и, прикрыв рукой трубку, сказал негромко:
— Его превосходительство ждёт.
Я зашёл в просторный кабинет, где уже не первый раз общался с генерал-майором на не самые приятные темы, и снова оказался пред лицом этого сурового офицера, один взгляд которого заставлял трястись поджилки у любого курсанта. Сколько ни спрашивал ребят, все его почему-то боялись, а я… как-то не очень.