Сама госпожа старшая супруга с головой ушла в свои занятия. Несмотря на летние каникулы, она с утра пораньше смывалась то в четвертый, то в двенадцатый отряд и пропадала там до заката. Однажды в выходной Бьякуя уловил ее реацу где-то в хозяйственной части поместья и даже слышал ее возмущенный голос. Потом к нему буквально приполз управляющий и с видом приговоренного к смерти передал на подпись какие-то документы. Бьякуя удивленно пробежал глазами по бумаге, перевел взгляд на служащего.
- Для госпожи Хисаны, – проблеял тот. – Госпожа Анеко распорядилась…
- Так выполняйте, Акира-сан, – пожал плечами глава Клана. – В чем затык-то?
Он сам не заметил, как генсейский сленг, так и сыпавшийся из госпожи старшей жены, проник и в его лексикон. Правда, на службе и с посторонними ему удавалось поймать себя за язык и не шокировать неподготовленных слушателей.
Еще Анеко затеяла грандиозное строительство в северной части дома, которая была передана в ее полное распоряжение. В итоге хаос ремонта затронул едва ли не все поместье, но в схватки Гинрея, управляющего и Анеко Бьякуя благоразумно не вмешивался. Не разнесут же они весь дом, право слово! А остальное не важно…
Сейчас он неторопливо шел по усыпанной песком и первыми опавшими листьями дорожке в Северные покои и, беззаботно насвистывая нехитрый мотивчик, помахивал сорванной травинкой. Настроение было превосходным. Даже в отряде все шло на удивление хорошо. Уже поднявшись на энгаву и почти разувшись, Бьякуя услышал голоса своих жен. Видимо, они только что вошли в гостиную. Старшая строго выговаривала младшей:
- … не думай даже не ходить! Мало ли, что тебе неловко! Рецу-сама не против, я точно знаю, а тебе надо о себе заботиться. Или ты думаешь, что выносить малыша от шинигами с такой реацу, как у нашего мужа, будет просто?
- Но я пока не беременна! – возразила Хисана. Послышался звон посуды, звук наливаемого в чашки чая.
- Ну и что?! – горячо воскликнула Анеко. – Не беременна – это временно! И к моменту, когда ты подзалетишь, я хочу, чтобы у тебя и следов болезни не осталось!
- Сама-то ты вон как себя изводишь, – язвительно откликнулась младшая супруга.
Бьякуя замер с не до конца развязанным ремешком варадзи. Ему было удивительно слышать в голосе тихой скромницы Хисаны такие нотки, и еще было интересно узнать, чем так обеспокоена Анеко. То, что старшая жена взялась за здоровье младшей, он знал. Как только они с Хисаной оторвались друг от друга после медового месяца, Анеко взяла девушку в оборот. О консультации у Уноханы Бьякуя был в курсе, а вот о последующих визитах – уже нет. Странно.
- Я, – с достоинством ответила Анеко, – молодая здоровая лошадь, на мне пахать можно. А ты столько лет голодала и вообще… Чтобы твоя реацу окрепла и стабилизировалась, нужно время. И если Рецу-сама предлагает какие-то процедуры, отказываться неприлично и просто грешно!
Бьякуя открыл седзи. Обе девушки уставились на него с удивлением, потом Хисана поклонилась, а Анеко, коротко кивнув с легкой улыбкой, поставила на столик еще одну чашечку.
- Я полностью согласен с Анеко, – сказал Бьякуя вместо приветствия, уже привычно – в присутствии-то старшей жены! – нарушая все возможные правила этикета. – Унохана-тайчо прекрасный медик, если она что-то советует, надо это выполнять.
- Вот видишь! – радостно воскликнула Анеко. – И господин муж меня поддерживает! Ну что, Хисана, мы тебя убедили?
Младшая жена неуверенно улыбнулась, склоняя голову в немом поражении. Конечно, против двоих Кучики, свято в чем-то уверенных, не устоит никто!
Вечером Бьякуя пришел к Анеко. Не позвал ее в «отдельный домик» – заявился в ее комнаты. С удивлением осмотрелся. М-да, полуобморочное состояние управляющего стало понятным. Из гармонично выстроенного по всем правилам пространства получилась… получилось… нечто в стиле Анеко. Глава клана уже смирился с тем, что в его доме появилось само понятие гостиной, но не был готов к тому, что она же окажется филиалом библиотеки. Причем, судя по всему, Великой библиотеки Душ! И к элементам интерьера в духе двенадцатого отряда готов тоже не был – уж больно диковинно смотрелся в токономе** гигантский, мертвенно поблескивающий монитор.
- Привет! – раздалось за спиной. – Я тебя не ждала.
Бьякуя повернулся. Ну конечно! Шелковое юката – это не для светлой княгини! Ей подавай одежку из каких-то диких, мохнатых тканей!
- А я только из онсэна, – говорила между тем девушка, перемещаясь по комнате и на ходу высушивая волосы таким же мохнатым полотенцем. – У вас все в порядке? Я думала, еще пару месяцев тебя не увижу. Или ты так, поболтать зашел?
Бьякуе вдруг стало стыдно. С появлением в его жизни Хисаны Анеко и впрямь стала то ли соседкой, то ли товарищем… Недели полторы назад даже обожаемая младшая жена что-то такое говорила, мол, нельзя же так пренебрегать женщиной, сделавшей их абсолютно счастливыми!
- Я хотел поговорить, – немного скованно произнес молодой дайме.
Жена кивнула, жестом указала на дзабутон и скрылась в смежной комнате. Появилась через полминуты – в нормальном юката и со странной конструкцией из полотенца на голове, предназначенной, видимо, убрать с лица недосушенные волосы. Принялась готовить чай – какими-то рассеянными, усталыми движениями. Бьякуя сел за столик, внимательно наблюдая за девушкой. Он совершенно забыл, какая она по вечерам. Спокойная, иногда игривая, иногда расслабленная. Всегда готовая шуткой ответить на колкость или изречь какую-нибудь нелепую сентенцию с неподражаемым выражением полнейшей серьезности на лице. И скривить смешную рожицу. Он и вправду забыл, как она веселила его в те весенние дни, когда он считал их брак величайшей трагедией своей жизни. И потом, когда убедил себя, что смирился, и начал получать примитивное удовольствие в обществе красивой женщины. И позже, когда волнение от предстоящей свадьбы – на этот раз с любимой! – выплескивалось из него вспышками резкого раздражения или язвительного остроумия. Она ведь ни разу не обиделась на него по-настоящему. Все и всегда сводила к шутке, смеялась с ним весело и заразительно. Почему он раньше не думал, какой ценой дается ей этот смех?..
Чувство вины комком застряло в горле.
- … подал заявку, представляешь? – произносила Анеко, разливая чай. – Я бы и не узнала, если бы он сам не сказал отработать поиск скрытых данных по новой системе. Подхожу к нему, спрашиваю – что за дела? А он мне, мол, ты ж не думала, что я перспективного специалиста упущу? Так что придется мне пересмотреть планы на будущее!
- Анеко.
Девушка вскинула удивленные глаза. И тут же на дне взгляда зародились искорки, взор потеплел.
- Извини, болтаю без умолку. О чем ты хотел…
- Я соскучился.
Бьякуя еще только договаривал фразу, а сам с изумлением понимал, что не кривит душой. И вправду соскучился!
Рука Анеко дрогнула, тонкая чашечка звякнула о носик чайниика. Бьякуя перехватил запястье, вынул плошки из одеревеневших пальцев, потянул на себя. Вопросительно-выжидающий синий взгляд пронзал насквозь, до самой глубины души. Князь встретил его едва ли не с вызовом. И закончился этот немой диалог – и началось привычное уже, ставшее естественным безумие. Одним слитным движение Анеко оказалась у него на коленях – верхом. Любила она быть сверху – во всех смыслах этого слова, и от одного воспоминания загорелись щеки, заколотилось сердце, горячо стало в паху. А ловкие женские пальчики уже были у него в волосах – сжали так, что пришлось откинуть голову, смотреть прямо в лицо, тоже покрасневшее, с приоткрытыми пухлыми губами, с вихрями смерчиков на дне темно-синих глаз. Она ждала недолго – всего пару секунд, – чтобы прильнуть к нему целиком, всем телом, прижаться губами, целовать жадно, и горячо, и требовательно. Бьякуя чувствовал ее сквозь одежду – свежесть кожи, с неуловимыми ароматами трав, мыла и соли, упругость груди с заострившимися сосками, мышцы стройных бедер, сжимающих его сейчас, словно поймав в тиски. Он рванул дурацкую тряпку с ее головы, и тяжелые от влаги, совсем темные волосы хлынули на спину, на грудь, ему на лицо. Он рванул пояс, и юката съехало с плеч, обнажая острые ключицы, белую кожу, позволяя ладоням найти напряженные лопатки. Прижать к себе так крепко, как только возможно.