- С высоты птичьего полета все кажется не таким, – завороженно произнесла она.
- Мне тоже нравится, – отозвался молодой капитан. Выпустил жену из объятий, но тут же крепко взял за руку и, кивнув головой в направлении пологого холма, увлек ее в ту сторону.
Анеко следовала за мужем со смешанным чувством тихой радости и легкой настороженности. Боялась, что эта прогулка на поверку окажется каким-нибудь важным делом, к которому Бьякуя решил привлечь жену. Но юный дайме легко опустился на еще влажную от утренней росы траву, поймал госпожу супругу за талию и, обняв, коснулся губами виска.
- Ты помнишь, какой сегодня день? – спросил Бьякуя шепотом.
- Я думала, ты не помнишь, – тоже шепотом ответила девушка.
- Обижаешь, – усмехнулся молодой человек. – Разве такое можно забыть?
Анеко фыркнула мужу в шею, прижалась к нему потеснее.
- Да уж! Незабываемые впечатления! Два совершенно незнакомых человека вынуждены всю жизнь провести вместе, при этом один малость не в себе, а второй любит совершенно другую…
- Т-с-с! – Бьякуя приложил палец к губам девушки, серьезно и тепло посмотрел ей в глаза. – Сегодня только мы с тобой.
Анеко опустила веки, перевела дыхание и потерлась щекой о ладонь молодого человека.
- Как же я рада, что ты у меня есть, – искренне выдохнула она.
Яркое нежаркое солнце удивительно быстро взбиралось на небосвод, вызолотив молодую траву и яркую зелень. Бьякуя водил Анеко по удивительно красивым местам, показывая то уникальные растения, то восхитительные пейзажи. Они долго сидели у водопада, болтая ногами в холодной быстрой воде, потом плутали по лесу, и Анеко то и дело останавливалась, чтобы полюбоваться, как сквозь гигантские кроны просачиваются пласты солнечного света. Смеялась, пытаясь поймать в ладонь лучи. Бьякуя не торопил жену, но путь его не был выбран наугад. В конце концов они оказались под огромным японским кедром, древним даже на вид. Молодой человек прикоснулся к стволу дерева с явным уважением.
- Представляешь, ему больше семи тысяч лет, – тихо сказал жене. – Его называют Дзёмонсуги, и люди верят, что, постояв под его сенью, станут счастливее.
Анеко подошла и тоже положила руку на шершавую кору, погладила гиганта, подняла голову, рассматривая уходящую ввысь крону.
- Во многих странах, – так же тихо сказала она, – у таких волшебных существ принято просить исполнения желаний. Если Дзёмонсуги слышит меня, я бы хотела, чтобы наша семья оставалась такой же дружной и счастливой, как сейчас. И, конечно же, росла, становилась больше.
Она повернулась к Бьякуе, и он оказался очень близко – так близко, что его дыхание касалось щеки девушки. Ему потребовалось всего лишь слегка склонить голову, чтобы притронуться губами к виску жены, потом проложить дорожку из невесомых поцелуев по скуле и щеке, и поцеловать доверчивые губы, отвечающие ему с радостью и нежностью.
Они целовались под древним кипарисом, не отнимая рук от древесного ствола, и приобретшая за многие тысячелетия разум сущность благосклонно окутывала молодых людей своим одобрением. Дзёмонсуги было даже немного жаль, что красивые молодые духи не стали заниматься любовью рядом с ним, но из сбивчивого шепота древний гигант понял, что они не хотели оскорбить его величавое достоинство не вполне пристойными действиями, и легко отпустил их, пожелав счастья и благополучия.
А Бьякуя и Анеко, продолжая целоваться даже в шунпо, оказались на очень маленькой полянке, скрытые ото всех возможных свидетелей густыми зарослями, и сами не заметили, как остались без одежды, как сплелись, слились, растворились друг в друге. Не было ни шуточной борьбы, столь привычной и веселой, ни игривых подначек. Были нежность, и нега, и ласка, и тихие стоны, и вздохи, и горячие руки, и настойчивые губы, и близость – не просто соединение тел, но единение душ, о котором говорят, что двое как одно целое.
Солнце уже давно переползло через зенит, когда молодые Кучики выбрали из волос траву и листики, кое-как расправили одежду и, держась за руки, отправились куда глаза глядят. Понаблюдали за смешными обезьянами, непуганными и оттого нахальными, встретили якусику с новорожденным олененком, посидели в маленьком храме, уместившемся внутри древесного корня. А потом Бькуя вывел Анеко на живописную прогалину, где извлек из-под вороха веток корзинку с едой. Девушка, посверкивая глазами и обзывая мужа хитрецом, с удовольствием перекусила и с не меньшим удовольствием покормила молодого дайме. Он смеялся и говорил, чтобы она не надеялась, будто приручила его окончательно, и ловил губами кончики ее пальцев, и уворачивался от «самых вкусных кусочков», и жаловался мирозданию, что такими темпами растолстеет и помрет, строя при этом уморительные рожицы.
Они плескались в термальных источниках и, устав, просто лежали в теплой воде обнявшись. Они купались в весеннем океане, оставив вершины Парящих Альп, хотя Бьякуя не желал лезть в холодную воду, а Анеко возмущалась и уверяла, что водичка вполне себе теплая, надо только привыкнуть. Только когда у молодого человека начали синеть губы, девушка сдалась и увела его обратно в теплые источники. Безмерно уставшие, счастливые и умиротворенные, они сидели на огромном валуне в нескольких метрах от берега и смотрели на золотисто-малиновый закат над океанской гладью. Анеко прильнула к мужу и прошептала: «Спасибо». Бьякуя ткнулся носом в макушку девушки – волосы пахли соленой водой, йодом и почему-то мятой, и долго не отпускал ее из объятий. И лишь проводив дневное светило, молодые люди вернулись домой.
Анеко сладко потянулась, не открывая глаз, улыбнулась солнечному лучу, щекотавшему ресницы, и, развернувшись, обхватила мужа руками и ногами. Бьякуя, как раз в этот момент собиравшийся встать, неловко повалился обратно на футон.
- Вот всегда поражаюсь твоей несобранности, – проворчал он, поглаживая локоть девушки. – Сначала валяешься до посинения, а потом мечешься по всему дому и опаздываешь.
- Угу, – согласилась Анеко.
- Куроцучи тебя уволит, – посулил капитан шестого отряда.
- Не-а, – промурлыкала заведующая 3Q-лабораторией.
- Как он тебя терпит? – вздохнул молодой человек – и сам себе ужаснулся: совсем недавно он не понимал свою старшую жену, способную находиться рядом с Маюри, а теперь на полном серьезе сопереживал коллеге из-за нерадивости его подчиненных.
- Он не терпит, – сонно пробормотала девушка. – Он от всей души наслаждается. Еще бы! Бесплатное радио с ежедневными постановками! Настоящее реалити-шоу, и совершенно бесплатно.
- Ты о чем?
- Да о том, что у тайчо везде «жучки» понатыканы.
- Он распространяет термитов? Хм. А лесопилка, надо полагать, у вас с ним на двоих?
Анеко долго смеялась, пришлось даже проснуться окончательно и принять сидячее положение. Потом объясняла термин «жучок». Потом убеждала не нестись спозаранку к сотайчо, чтобы пресечь неправомерные действия некоторых капитанов, потому что если бы Командор изредка не пользовался результатами нелегальной деятельности, откуда бы у Маюри было финансирование на все эти непотребства?
- И что, тебе все равно? – несколько обиженно спросил Бьякуя. – Не смущает, что твоя – и не только твоя! – личная жизнь проходит на чьем-то мониторе?
- Пф! – госпожа старшая супруга снова развалилась на футоне, помахала в воздухе стройными ножками. – Мы с тайчо из-за этого уже пару раз подрались и помирились. Теперь я настройки поменяла, и когда у нас дома или у тебя на службе обсуждается что-то серьезное или происходит… кхм… личная жизнь, у Маюри в динамиках начинают петь детские песенки, а монитор демонстрирует познавательные слайды из жизни насекомых. На богомолах тайчо сломался и высказал мне свое «фи», но я была непреклонна.
- И, разумеется, Куроцучи не взломал твои настройки! – недоверчиво усмехнулся Бьякуя.
- Попытался, – кивнула Анеко, поднимаясь на ноги. – Но не зря же я год у него в стажерах ходила! Научилась кое-чему. А про лесопилку на паях – хорошая идея! Подкину ее тайчо, он будет в восторге. Возможно, даже перестанет бухтеть. Ты себе не представляешь, господин муж, насколько Маюри жадный, – девушка привстала на цыпочки и чмокнула супруга в щеку. Дайме Великого клана скептически хмыкнул.