Наткнувшись на запись о зачислении Кучики Рукии в тринадцатый отряд, Бьякуя ненадолго замер. Вероятно, это была поворотная точка, и именно с нее надо начинать отсчет всех тех событий, которые случились несколько десятков лет назад. По меркам Общества Душ – совсем недавно.
Именно тогда Анеко и Хисана впервые (и до сих пор – единожды) поссорились. Госпожа младшая супруга настаивала, чтобы Бьякуя взял девочку в свой отряд. Госпожа же старшая жена досадливо морщилась и уверяла, что количество Кучики на один шестой отряд и так зашкаливает, а потому надо дать Рукии пойти служить по распределению. Дайме и его дед были полностью на стороне старшей княгини, полагая ниже своего достоинства составлять протекцию членам клана: уж если ты Кучики, то изволь быть лучшим и служебных привелегий добивайся своими силами. Но Хисана волновалась за сестру и была неумолима, а огорчать женщину на шестом месяце беременности не рискнули. В итоге пришли к соглашению: Рукия служит в том отряде, куда ее распределяют, а Бьякуя просит капитана не назначать ребенка на должность, сопряженную с опасностью. Хисана спокойно доходила срок и родила прекрасную девочку, получившую имя На́ми, а Рукия на много лет застряла в рядовых и жутко этого стеснялась.
Вероятно, поэтому на первом своем серьезном задании слишком волновалась, слишком старалась показать все свои умения, проявить себя. Результатом ее секундной растерянности и недюжинного таланта стала аномалия по имени Шиба Кайен. Когда пустой захватил тело лейтенанта, и тот попер на девушку, она с перепугу саданула по нему таким мощным бакудо, что распутать плетение не смог не только Укитаке, смирившийся с потерей бойца и, как истинный шинигами и капитан, считавший, что спасти юношу можно, только убив его, но и Куроцучи, прибывший на место происшествия минуты через полторы после драматичных событий. Капитан двенадцатого отряда долго ходил вокруг скульптурной композиции, цокал языком, тыкал в застывшее существо длинным ногтем и качал головой. Потом заграбастал сие диво себе в лабораторию и не вылезал на свет божий четыре дня. Его подвижничество не увенчалось успехом, и бедняга Кайен просуществовал в симбиозе с пустым, спеленутый неизвестным науке путем связывания, долгие шесть десятков лет. Анеко уверяла Рукию, что это к лучшему, потому что жену лейтенанта Шибы спасти не удалось, и потерю любимой он мог воспринять не слишком хорошо. Девочка согласно кивала, но в состоянии своего кумира винила себя.
Естественно, о ссоре двух княгинь Кучики и душевных метаниях младшей сестры одной из них в семейных летописях не было ни полстрочки…
О таких незначительных для клана событиях, как загадочное исчезновение капитана десятого отряда, в летописи не писали. И странное поведение старшей княгини, узнавшей об этом, тоже обошли вниманием. В те далекие дни и сам дайме не придал значения задумчивости Анеко, и только годы спустя немного обиженно спросил жену, почему она промолчала.
- И что бы ты сделал? – устало спросила та. – Помочь Ишшину мы никак не могли, остановить Айзена тоже. И неподражаемый стиль руководства Командора Ямамото тебе хорошо известен. Приказал бы всех убить – и дело с концом. Не знаю, как ты, а я на такое не подписывалась.
- Но ты и про Айзена ничего не говорила, – возразил Бьякуя.
Анеко помолчала, сощурив глаза, и Бьякуя понял, что этот спор он проиграл. Так бывало всегда: госпожа старшая супруга прищуривалась, изучала его пару секунд, а потом выдавала странную, нестандартную, но эффектную логическую цепочку, в результате которой выходило, что поступить не так, как это сделала она, было просто преступлением. Ну или великой глупостью. Поначалу он еще пытался убедить девушку, что соблюдение законов Общества Душ и поддержание чести и гордости клана играют немалую роль и их необходимо учитывать в ее хитрых раскладах. Анеко небрежно отмахивалась и возражала, что честь клана хороша тогда, когда носители этой чести живы. А мертвецам закон не писан.
- Вообще-то упоминала, – сказала Анеко. – Когда рассказывала тебе о себе, помнишь? Но не вдавалась в подробности. И знаешь почему?
- И почему же?
- Да потому, что твоя законопослушность не позволила бы тебе промолчать. Айзен был слишком хитрожопым, он бы выкрутился, и поимели бы мы серьезного врага без намека на честь и совесть, да еще и знающего о том, кто и почему под него копал. А так он воспринимал нас как статистов в своем мега-спектакле «Трудно стать богом».
- Не слишком-то лестный статус, – усмехнулся Бьякуя.
- До акари мне этот статус. Ты главное упускаешь, – Анеко подошла к мужу, опустилась в сейдза напротив него, пристально посмотрела в глаза. – Я рисковала. Я рисковала Рукией, и легко мне не было. Но я не могла позволить истории пойти иным путем. Не тем, про который я знала. Потому что так я могла если не знать наверняка, то хотя бы предугадать дальнейшие события. А повернись все иным боком, и тыкались бы мы вслепую, как новорожденные кутята.
- Ты поэтому так не хотела, чтобы Ренджи служил в пятом?
- Угу. Ну и потому, что Айзен ко мне клинья подбивал.
По скулам дайме прокатились желваки, глаза нехорошо сузились и потемнели.
- Вот как, – сухо проронил он. – И когда ты собиралась мне об этом сказать?
- Никогда, – Анеко пожала плечами. – Зачем волновать тебя подобной ерундой?
- Хороша ерунда, – проворчал Бьякуя. – Века не прошло, как я узнаю́, что у меня пытались увести жену!
- Ревнуешь?
- Нет, злюсь. Что не я прикончил этого урода.
Впрочем, беседы княжеской четы никто не конспектировал, так что попасть в хронику этот разговор никак не мог. А вот про бунт Айзена писали много.
Когда Рукия дожала Укитаке и получила, наконец, задание в мире живых, Анеко навострила ушки и усилила бдительность. Когда девочка пропала с радаров двенадцатого отряда, старшая княгиня Кучики выделила отдельный информационный канал в собственной лаборатории, но не для поиска пропавшей родственницы, а для перехвата посторонних сигналов. И таки поймала поток данных, идущий на персональный приемник Рукии в обход общих духовно-информационных потоков. Увлеченный каким-то новым исследованием Куроцучи-тайчо не обратил внимания на скромную папочку, появившуюся в общей сети, куда Анеко дублировала все получаемые сведения. Зато когда встал вопрос о судьбе Рукии, офицер Кучики предъявила руководству доказательства, что Кучики Рукия вовсе не прохлаждается в Генсее, а выполняет приказы Готей-13, не зная о том, что они фальшивые.
Потянув за ниточку, Сой Фонг быстро вышла на заговорщиков, и приказ Совета 46-ти о казни Рукии Командор уже не рассматривал. Однако по совету все той же Сой Фонг не начал размахивать посохом и вершить правосудие, а подыграл злоумышленникам, и в положенное время «преступница» была возвращена в Сейретей.