Инспектор сидел на кресле и смотрел на бумагу, которую только что подписал.
– Насколько я понимаю, вы решили дело, но как вы смогли заставить их выдать всё это полиции. – Поинтересовался у Роджера инспектор.
Тот, отвернувшись от окна, снова груздем упал на кресло и с ухмылкой повернулся к инспектору.
– Обещаете не смеяться, если я назову причину? – С ухмылкой спросил он инспектора.
– Постараюсь.
– Всё на самом деле очень просто. Я выиграл их в шахматы!
Тут Роджер рассмеялся так, что самому не ухмыльнуться было просто невозможно. Я ни разу ещё не слышал его смеха, и он напоминал скрипучий смех шакала, но никак не обычный человеческий смех.
– Сам иногда не понимаю, как такие идеи приходят мне в голову! – Продолжал он со смехом скрипеть свой голос.
Инспектор прикрыл рукой свою невольную улыбку.
– Ладно, – сказал Гвус, внезапно сменивши свой скрипучий смех на привычный монотонный голос – всё немного сложнее, чем я сказал. Зайдя в комнату, вы заметили записку. Эта записка от лечащего врача, к которому эти двое обращались за диагностикой. От него я узнал о болезни и решил сыграть именно эту карту. Объяснив им ситуацию, я решил сделать довольно своевольно: предложил сыграть им в шахматы, и если я выиграю их обоих, они самостоятельно признаются в преступлении перед полицией. Так и произошло.
– А что бы произошло, если бы вы проиграли? – Спросил я, переписывая детали этого дела себе в записную книжку.
– Я видел, в какой печали находился Сэмюель, когда узнал об исходе болезни своей возлюбленной. Я был в комнате ожидания у этого врача и буквально слышал его отчаянные вопли. Если она умрёт, то он вряд ли продолжит свою преступную карьеру, будучи подавленным потерей. Если бы я проиграл, я бы позволил ему уйти, сохранив всё, что выяснил об этом деле втайне от полиции. Я знал, что Сэмюель, скорее всего не просто не выдержит смерти возлюбленной, но и попытается наложить на себя руки, поэтому ему не имеет никакого смысла скрывать информацию. Без разницы, раскроют ли эту тайну они сами или раскрою ли её я, когда Сэмюель погибнет от своей же руки. Возможно, они признаются вам во многих других преступлениях, которые они совершили. Уже давно они маячатся на горизонте. На них лежали подозрения в организации многих ограблений, но я никак не мог доказать их вину и вот, наконец час настал.
– Вот бы все дела так разрешались. – Сказал инспектор, вставая с кресла. – Просто и по собственной воле.
– Вам из Скотленд-Ярда это удобно, но мне, как человеку, который в этом ищет развлечение и интересные ситуации, такая простота только навредит.
Гвус пожал руку инспектору и удалился в свою комнату, из которой, когда мы уходили, услышали тихие звуки игры на скрипке в которых были слышны как нотки радости по разрешённому делу, так и нотки грусти, по той же причине.
СОЖЖЁННАЯ КНИГА
Как я, возможно, уже замечал, Гвус, и отчасти я, нередко оказывается в центре событий совершенно случайно. Помнится, был случай, когда Гвус оказался на одном поезде с человеком, которого прямо на его глазах попытались застрелить. Вспоминается также убийство в Оксфорде, 1840-ых годов, но это история, которую я попытаюсь описать чуть позже.
В общем, у меня сложилось впечатление, что у Гвуса имеется некоторая чуйка, что ведёт его к странным историям.
В данном случае, нас забросило в Девоншир, из всех возможных мест. С одной стороны, мне давненько хотелось тут побывать, но с другой, пустые поля, изредка усаженные камнями и болота, не показались мне живописными. На Гвуса они также не произвели особого впечатления, если его вообще хоть что-то может удивить, так что при первой же возможности мы решили пренебречь влажной осенней природой и зашли в трактир.
Только что отсюда ушёл полицейский, обсуждавший с Гвусом дело, ради которого мы собственно сюда и приехали. Это было довольно простенькое дело с шантажом, однако, полиция всё-таки не смогла разобраться в этом сама.
Опустошив стакан коньяка, от которого мне аж стало теплее внутри, я заметил, что забыл снять шляпу и так сидел за столом, как дама. Гвус заметил, как поспешно я сбросил свой головной убор, но не стал комментировать это. И он и я находились в сонном состоянии.
Внезапное движение стола взбодрило меня. Подняв глаза, я увидел перед нами офицера Киблера, которого мы не так давно видели, когда направлялись сюда. Он присел напротив меня и заговорил с нами.