Вотт указал на тоненькую папку на столе.
– Вот это, сэр.
– Хорошо.
Роджер протянул ему рапорт о последних событиях:
– Прочитайте все это еще раз как можно внимательнее. Посмотрите, не зацепитесь ли за что-нибудь? А я пойду побеседую с Морин О'Мелли. Предупредите их, что я сейчас там буду.
Через несколько минут он вошел в комнату, где Морин О'Мелли дремала в кресле. В самом углу сидела женщина-надзирательница. Дежурный сержант стоял рядом с Роджером.
– Она что-нибудь показала?
– О, нет… Она просто с глупым видом глазеет на тебя и делает такой вид, будто совсем тебя на слышит…
При звуке голосов Морин О'Мелли подняла голову. Все ее тело сжалось, как будто защищаясь от неминуемых побоев, руки непроизвольно поднялись к голове, закрывая ее.
Надзирательница поднялась. Роджер кивнул ей головой, но глаза его неотрывно смотрели на кухарку.
– Почему вы их отравили? – требовательно спросил он. Она смотрела на него бессмысленными глазами, как будто он говорил на непонятном для нее языке.
– Вы ведь знаете, что убили двоих людей, не так ли? Ее глаза наполнились слезами, но это было единственной реакцией на вопрос.
– И если миссис Моллоуз тоже умрет, вы будете повинны и в ее гибели!
Женщина молча смотрела на него круглыми от страха глазами. Как ни странно, ему было жаль ее.
– Она все время в таком состоянии? – спросил он надзирательницу.
– Да, сэр. Она производит впечатление…
– Это ложь! – пронзительным голосом воскликнула Морин О'Мелли, вскакивая с места. – Это мерзкая и злобная ложь! Я никого не убивала. Я всего лишь заставила их заснуть. Я бы никогда не причинила зла доктору… Она всегда была со мной так ласкова…
– Она не умрет, – сказал Роджер. – Правда, сейчас она очень больна, но жива и врачи полагают, что поправится.
– Благодарение Богу! Благодарение Богу и Святой Троице! Глаза О'Мелли заблестели от экстаза, все ее страхи мгновенно исчезли.
Роджер повернулся к надзирательнице.
– Принесите крепкого горячего чая… Потом снова обратился к Морин О'Мелли.
– Разве вы не хотите, чтобы она умерла?
– Это жестокий вопрос… Я бы за нее не пожалела собственной жизни… И вы это прекрасно знаете!
– Нет, ничего такого я не знаю! – заговорил Роджер более резко. – И, если бы вы не…
– Я не поджигала дома!
– Оставьте в покое пожар… Почему вы их усыпили? Она не ответила, отведя глаза в сторону.
– Если вы мне этого не расскажете, они могут повторить свою попытку.
– Повторить попытку? Какую попытку? – спросила женщина, дрожа с головы до ног. – Убить доктора Моллоуз, – ответил Роджер. Она затаила дыхание.
– Вы…, вы меня нарочно пугаете, да?
– Не глупите! Кто-то заставил вас подсыпать огромную дозу снотворного в их еду. Он вас уверил, что после этого они всего лишь заснут на короткое время и не будут испытывать никаких вредных последствий. Ведь так?
– Да… Все так…
– Но в действительности ему надо было усыпить их для того, чтобы они погибли в огне при пожаре…
– Бог свидетель, сэр, я этого не знала…
Роджер очень внимательно и придирчиво изучал лицо женщины и внезапно заметил нечто такое, что произвело на него впечатление удара обухом по голове. Между Морин О'Мелли и Джеймсом Донованом было несомненное сходство.
Он спросил совсем тихо:
– Ведь это был ваш брат, не правда ли? Морин О'Мелли окаменела.
– Вам велел так говорить Джеймс, правда? – настаивал Роджер.
И тогда она ответила хриплым шепотом.
– Видит Бог, – он, Джеймс.
– Ваш брат?
– Да, брат. В том то все и дело. И можете не спрашивать, где он сейчас. Я этого совсем не знаю.
– Когда вы видели его в последний раз?
– Когда? Вчера утром у нас дома.
– Значит, вы меня обманули, сказав, что это был приятель вашей двоюродной сестры. В действительности, наркотик вы получили от Джеймса?
Морин опустила голову:
– Да, тогда я сказала вам неправду. Это был мой родной брат, Джеймс.
– Скажите, Морин, а чем Джеймс объяснил свое желание заставить их спать?
– Он… Он сказал, что хочет раздобыть некоторые бумаги.
– Иными словами, хотел забраться в дом докторе Голбрета?
– Да, ваша правда, – тяжело вздохнула она, – чистая правда… Джеймс мне сказал, что у доктора Голбрета хранятся какие-то документы, на основании которых он легко может засадить брата в тюрьму. И что ему нужны всего каких-то полчасика… Но только, чтобы ему никто не мешал.
– Получается, что вы действовали, будучи уверенной, что ничего страшного не случится… Поверьте, вас никто не станет сильно винить, если вы расскажите без утайки решительно все, что произошло. Чем занимались Патрик и Джеймс в Лондоне?
– Патрик угодил в тюрьму, как будто без того мало неприятностей было, – снова горестно вздохнула Морин. Глаза ее были широко открыты.
– Я не знаю, инспектор. Клянусь, я не знаю. Их обоих угораздило, они попали в беду, это мне точно известно. Но я все не верю, что они виноваты. Мой брат Джеймс не мог поднять ни на кого руку. Нет, как хотите, а это был не Джеймс!
– Но, если не Джеймс, тогда кто же? – потребовал у нее ответа Роджер. – И не Патрик, ведь он в тюрьме. Значит, если ни тот и ни другой, тогда кто-то третий… Человек, который его шантажирует, заставляет идти на ужасные преступления, которые, возможно, сам Джеймс никогда бы не совершил… Так что, если это не дело рук Джеймса, тогда я еще сильнее хочу знать, где его найти, чтобы спасти!
– Как? Каким образом спасти?
– Раз его шантажируют, то выходит, что надо спасать от того человека, который это делает. Скажите, он…
В эту минуту Роджера осенило. Он не договорил. Точно также, как несколько минут назад до него дошло, что эта женщина принадлежит к семейству Донованов, так и сейчас ему пришло в голову, что есть такое место, где ее брата никогда никто не станет искать, но именно там-то ему удобнее всего скрываться.