— Ваш племянник виной тому, что я еду на верную смерть. До гроба буду я его ненавидеть! И его, и всех пэров, любящих Роланда, и Оливье, с которым он так дружен… Все мне враги! Всем им бросаю я при вас вызов на смертный бой!
— Умерьте злость, граф! — оборвал его Карл. — Не мой племянник, а я, ваш король, велю вам немедленно отправляться к Марсилию.
— Я готов исполнять вашу волю, — повторил Ганелон, — и достойно приму смерть, как приняли ее Базан и Базилий!
Задрожали у Ганелона руки, уронил он королевскую перчатку наземь, а самому впору сквозь землю провалиться от стыда и неловкости.
— О Боже! — воскликнули французы. — Недоброе это предвестье! Бедой грозит нам посольство Ганелона!
— Что ж, увидим, — потупился граф.
Вручил король ему письмо к сарацинскому царю, осенил посланца крестом и отправил в дорогу.
Вернулся Ганелон в свой шатер, выбрал из всех своих боевых доспехов самый лучший, надел на сапоги золотые шпоры и привесил к бедру знатный меч Морглес. Может, не так он мощен, как королевский Жуайёз, и не так крепок, как Дюрандаль Роланда, но и он не раз спасал хозяина от гибели. Хитер Ганелон. Знает — не Морглес выручит его ныне в трудном деле, но умная речь и тонкая уловка. Не гнедой в яблоках скакун Ташбрюн принесет ему удачу, но быстрота мысли и расчетливость замысла.
ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ
По дороге в Сарагосу. — Сговор. — Речи Ганелона. — «Не грозить ему должно, а внимать!» — Письмо Карла. — Две клятвы. — Меч, шлем и серьги. — Звук Олифана. — «Я вернулся живым, но тебе живым не бывать!» — Ключи от Сарагосы. — Лев султана Абдуррахмана. — Вещие сны Карла. — Коварный совет Ганелона. — По две стороны Пиренеев.
тени высоких олив скачет граф Ганелон. Рядом с ним — хитрый Бланкандрен: его расчет удался, с доброй вестью спешит он назад к царю Марсилию. Позади них на арабских скакунах поспешает и все сарацинское посольство.
Хитер Бланкандрен, но и Ганелон не промах. Завели они тонкую беседу, стараясь не выдать друг другу свои лукавые помыслы.
— До чего же могуч ваш Карл! — сказал мавр. — Дивлюсь я его силе. Столько краев он уже завоевал: Апулию и Калабрию на востоке, Саксонию на севере, к англам проник через соленое море да заставил платить их налог в пользу папского престола. Неужели мало ему земли? На что ему наша нагорная страна?
— Таков уж норов у Карла, — ответил франк. — Его воля! Кто осмелится с ним тягаться? Кто его переборет?
— Бесстрашны и благородны французы, — продолжал араб. — Только напрасно Карлу-властелину внушают его графы и герцоги гордые мысли, напрасно подают ему злые советы, подстрекают его на раздоры. Так можно и короля погубить, и народ обречь на мытарства.
— Сударь, — ответил ему Ганелон, бросив на собеседника острый взгляд, — нет таких советчиков у моего короля. Разве что один Роланд, королевский племянник, смущает своего дядю надменностью, что ни день, играет со смертью, убеждает его не прекращать с вами войны, ищет себе погибели и позора!.. Видел я однажды, когда отдыхал Карл, скрываясь от зноя в тенистом саду, как подошел к нему Роланд — дорожная пыль покрывала его латы, кровь засохла на беспощадном Дюрандале. Перед тем разграбил он вашу Каркасону, сравнял с землей ее башни и стены, убил сарацинских героев — Тимиза и Бальдрага. Так вот, вижу я: подносит он Карлу пурпурное яблоко — символ императорской власти — и говорит: «Вот так же, дядя, преподнесу я вам в подарок венцы и короны всех земных государей!» Пора бы, — добавил Ганелон, — укоротить норов этому хвастуну, покарать его дерзость и чванство. Кому не ведомо, что он каждый день рискует головой? Умрет обидчик — и воцарится на земле долгожданный мир и покой.
— Я наслышан о жестокостях Роланда, — сказал Бланкандрен, удерживая своего ретивого скакуна. — Однако неужто он так зол и беспощаден, что решил завоевать все земли и поработить все народы? Отчего же он так храбрится? Где найти ему рать для таких войн?
Ганелон криво улыбнулся:
— Вы, видимо, не знаете, сударь, как его любят франки. Он им дорог и мил, и они ему верны. Никогда они не изменят Роланду. К тому же он не жалеет для них ни серебра, ни золота, дарит им коней и мулов, дает им вволю шелков и доспехов — всего, чего им угодно! Карл души в нем не чает, что ни попросит племянник — тот все исполнит. Помяните мое слово: не только Запад, но и весь Восток покорит этот рыцарь своему владыке!